Наконец, Хагрид разобрался с дверью и повернулся к подруге по переписке. Лили была одета слишком легко для шотландской зимы: коротенькое пальто, тонкие колготы, юбка едва выше колен и гриффиндорский шарф. Ни варежек, ни шапки, ничего по-настоящему тёплого.
Но Рубеус не спрашивал. Мало ли, как себя чувствуют те, кто вернулся из-за Грани? Может, им всегда жарко и холода живых кажутся прохладным ветерком. Вот у Лили, к примеру, румянца на щеках от мороза не выступило, да и дыхание парило едва-едва. Не то что у самого Хагрида: тот по количеству пара мог соревноваться с Хогвартс-экспрессом.
— А как мы переместимся?
— Тык у меня эта, портал-то есть. Нам только надо поглубже в лес зайти, шоб он сработал.
— Тогда пошли уже, надоело тут стоять.
На самом деле Лили, конечно, не надоело — она бы стояла в окружении редких пушистых снежинок целую вечность, восхищённо любуясь красотой магии и природы. Волновало гриффиндорку другое: как бы её Таинственный Профессор не обломал бы ей всё приключение.
С Северусом они не общались. Он просто не подходил к Лили, совершенно. Следил чернющими глазами на сером лице издалека, провожал взглядом каждое движение, не мог поверить в то, что у Лили есть другое, более взрослое обличье. В школе он не смел даже находиться рядом с ней и не обращал внимание на Лили ни на уроках, ни во время отработок.
Зато в Крауч-холле, — Лили туда ходила практически как к себе домой, поскольку была на особом счету из-за Эванса-Морри, — Снейп сопровождал её немой тенью. Он бы, наверное, и в туалет бы с ней ходил, да только традиционное английское воспитание оказалось сильнее этой ненормальной привязанности.
Лили особо не разбиралась, что именно происходит у профессора в голове. Но ей это, если честно, очень нравилось. Тешило девичье самолюбие.
В Крауч-холл она приходила минимум дважды в неделю, естественно, в волшебной мантии Эванса. Барти, как радушный хозяин, обычно кормил гостью чем-нибудь необычным, развлекал разговорами или втягивал в ничего не значащую беседу. В ответ Лили делилась с милым мужчиной тем, что было у неё — знаниями не-средневековья. Ей на удивление понравилось учить других.
Барти никогда не спрашивал, откуда она знает то, о чём рассказывает. Лили была за это благодарна и даже не обращала внимание на то, что Крауч конспектирует всё подряд для своего дорогого Лорда.
Она понимала Барти как никто другой, поскольку сама была привязана к Эвансу ничуть не меньше.
Кстати, сам Лорд на неё практически не реагировал. Обычно он встречал её на выходе из каминного зала, потому что думал, что прибыл его Морри. Увидев Лили в одиночестве, Волдеморт сухо кивал и уходил по своим несомненно важным делам.
Сегодня Лили предпочла прогулку с Хагридом вместо того, чтобы вновь посетить Крауч-холл. Предупредить Барти вышло только через Северуса, так что мисс Эванс вполне законно опасалась, что профессор прибежит смотреть, как она гуляет с другом по переписке. А ведь они с Хагридом собирались нарушить правила и переместиться в Лондон… вряд ли Таинственный Профессор оценил бы подобную эскападу.
Лили на всякий случай даже взяла с собой мантию Эванса, чтобы в городе быть взрослой. Молодая девушка рядом с Хагридом вызывала бы намного больше вопросов, только проблем с бобби им не хватало.
Она шла за лесником, постепенно углубляясь в лес. Деревья были ей на удивление знакомы, несмотря на то, что со времён не-средневековья прошла целая эпоха, а может и не одна. Но Запретный Лес за все эти года только сменил своё название.
Ради интереса Лили настроилась на лес и позвала свои поделки. Может, белка и кролики ещё «живы»? Ну или хотя бы функционируют.
Отклик пришёл почти мгновенно. Осталось всего два кролика, что было на два больше, чем Лили ожидала. Трупики мелькнули среди голых кустов, давая создательнице посмотреть на себя, и скрылись под снежным настилом. Прожитые года добавили некро-кроликам проплешин, но совершенно не лишили их мяса, чего опасалась Эванс. Конечно же, она программировала этих милых зомби на восстановление, но видеть результаты своих трудов оказалось очень приятно.
— Ну, здеся и поговорить уже можно, верно?
Хагрид остановился так резко, что Лили врезалась в его спину. Тотчас полувеликан развернулся к ней и схватил за шкирку, как котёнка. Пальто затрещало, но ткань оказалась на диво хорошей — осталась целой даже тогда, когда Рубеус поднял Лили в воздух.
— Ты чего делаешь?! — просипела Эванс.
— А ты как думаешь?! — визгливо раздалось из-под бороды Рубеуса. — Открой меня, идиот!
Воздуха Лили не хватало катастрофически: шею пережало застёгнутым воротом. Барахтаться было глупо, так что девушка расслабилась и перестала дышать. Отсутствие кислорода кратковременно садануло по голове, смущая сознание, но потом заработала магия мисс Эванс и всё быстро вернулось в норму.
Кролики-защитники в кустах замерли, ожидая приказа: нападать или нет?
Хагрид, продолжая держать Лили на вытянутой руке, поднял бороду, оголяя шею и тот странный мясной шар. Про падение Рубеуса в хижине они так и не разговаривали, как и про это странное существо, живущее между великаньих ключиц. Выглядело оно просто отвратительно и совсем немного напоминало человеческую голову, если бы та была абсолютно круглой.
— Чего уставилась?! — практически зарычал шар сквозь мелкие зубы.
— Ну-ну, детка, — успокаивающе откликнулся Рубеус, — всё хорошо, мамочка не даст тебя в обиду…
— Какая из тебя к Мерлину «мамочка», уродец?! Давай сюда девку уже!
Хагрид мгновение поколебался, а потом грустно-грустно вздохнул, словно собирался утопить целую корзину котят.
— Лили, ну, ты ж понимаешь… ты ж сама мать, да. Мне надо кормить мою детку, а маги для неё — самое вкусное и лучшее, да. Так что ты эта, не серчай. И не перемещайся, тут эта, аппарация не работает. Лес же.
Лили принялась дёргаться с удвоенной силой, но для мощи полувеликана этого оказалось недостаточно. Хагрид слегка встряхнул свою жертву, — зубы у Лили от этого громко клацнули, — и подтянул её к себе. Точнее, к шару.
Под снежным настилом кролики-зомби медленно приближались к полувеликану.
Шар уже не был идеально-круглым. На поверхности «детки» появилась трещина-рот, из которой высунулся огромный красный слюнявый язык. Зубы во рту у твари оказались мелкими, острыми и расположенными в несколько рядов — самое то, чтобы откусывать большие куски мяса и вгрызаться в тела вот таких вот девушек, как Лили.
Сердце у Лили, замершее пару минут назад из-за нехватки воздуха, сделало пару тяжёлых тревожных биений. Мясной шар втянул воздух, пробуя запахи, и зрачки у него расширились во все мелкие глазки. Кролики замерли перед атакой. Прежде, чем успело случиться ещё хоть что-то, детка внезапно взвизгнула:
— Стоя-ять!
Хагрид послушно замер, да и Лили тоже — её знатно оглушило этим криком.
— Отпусти её, уродец!
Рубеус послушался, и Лили упала в снег, сразу же намочив и юбку, и колготки. Проталкивая воздух в слипшиеся лёгкие, девушка принялась отползать от лесника и его детки — во избежание. Кролики поползли вместе с ней, провожаемые взглядом мелких глазок шара.
— Что не так, детка? — заворковал Хагрид. — Не вкусно? Не интересно? Найти тебе кого-нибудь другого? Ты так давно не ела, малепусенькая моя, пора кушать. Хочешь, я оторву ей ручку для тебя?
— Оставь её в покое, идиотина. И найди мне другое мясо. Её не трогать!
Сказав это, детка закрыла глаза и, видимо, заснула. Хагрид аккуратно поправил бороду, укрывая своё сокровище, и в несколько шагов дошёл до Лили. Вздёрнув Эванс и поставив девушку на ноги, Рубеус принялся отряхивать её от снега, будто ничего не произошло.
Закончив, Хагрид крякнул:
— Ну и ладненько, да. Теперь пошли-ка в Лондон наконец, пора уже.