Северус понял просьбу Морри без слов. Коротко коснувшись пальцев Лили губами, зельевар поднялся и без прощания вышел из оранжереи. Эванс сел рядом с сестрой, облокотившись на неё — как когда-то давно в детстве.
— Что ты не с Его Темнейшеством?
— Он занят. И я хочу побыть с тобой.
Лили взяла брата за руку и переплела их пальцы. Было странно сидеть рядом с Эвансом, который выглядит не как Эванс, будучи в теле, которое не совсем принадлежало ей. Но при этом Лили ощущала тихую, робкую радость от того, что брат рядом с ней, такой мягкий, тихий, тактильный… любящий.
Но всё же, что-то не давало Лили покоя. Какое-то неприятное, тёмное чувство, появившееся рядом с уверенностью внутри в тот момент, когда Эванс вошёл в оранжерею.
Ещё больше эта нервозность увеличилась, когда Лили не заметила кольца из халькантита на пальце брата. Он всегда, всегда носил подаренное ею кольцо, не расставаясь с ним ни на секунду. Тем более, что внутри камня были драгоценные для Эванса кусочки души Его Темнейшества.
— Где кольцо?
Эванс ответил не сразу. Он, казалось, так ушёл в свои мысли, что даже не сразу услышал вопроса сестры. Лили повторила, и только тогда брат отреагировал: немного отстранился, повернул голову и достал из-под мантии подаренное когда-то кольцо — без камня.
Это показалось Лили намного страшнее, чем Кербер, свихнувшийся Салазар и все драконы мира вместе взятые.
— Эванс?..
— Всё хорошо.
Он встал — Лили подорвалась следом. От былой уверенности в завтрашнем дне и собственном счастливом будущем у неё не осталось ни следа.
Эванс-Морри наклонился к ней и поцеловал в лоб. От прикосновения холодных губ Лили ощутила короткую дурноту, а после и вовсе потеряла сознание. Эванс подхватил сестру на руки. Волшебный плащ, доставшийся ему от дементора и Смерти, как живой переполз с плеч своего владельца на Лили.
Эванс уложил сестру на лавочку и отступил. Его облик не изменился, несмотря на то, что плащ перешёл к его сестре. Вместо мантии дементора теперь на плечах Морри была обычная; на самом деле, вряд ли кто-то заметил бы разницу.
— С ней всё в порядке?
Эванс кивнул. Его совсем не удивило, что Северус Снейп, — вечный страж его дорогой сестры, — не ушёл далеко и объявился, едва появился хотя бы намёк на угрозу её жизни и благополучия. Настоящий рыцарь, полный любви.
Эванс тоже был теперь полон любви. Только вот защищать своего избранника он не собирался.
— Позаботься о ней, пожалуйста. И… держи моё кольцо. Мне кажется, из него получится хороший обручальный артефакт.
Принимая кольцо, Снейп ничего не сказал, но на лице у него мелькнуло понимание. Он подхватил Лили на руки и быстрым шагом вышел из оранжереи. Не прощаясь, как обычно. Путь его лежал в каминную, потом — в Малфой-манор и дальше. Может быть даже прочь из Англии. Так далеко, как только получится, хотя бы на пару лет. Вроде бы Лили связывалась с Фламелями…
Эванс ещё немного постоял около пустой лавочки, а потом всё-таки собрался и вышел из оранжереи. Он уже разговаривал с Сириусом, — Бродяга так и не понял, почему его «щеночек» был таким тактильным и милым, — и взял с Блека обещание во что бы то ни стало продолжить род. И присмотреть за Лили, конечно, куда же без этого?
Он разговаривал с Сэмом — просто чтобы поблагодарить за патронаж и убедиться, что долгов между ними нет. Он даже говорил с Малфоем. Драко был, как всегда, полон яда, но выглядел очень плохо. Сказывалось длительное общение с призраком.
Во время их короткого разговора рядом с Драко стояла его мать. Было видно, что Нарциссу Малфой намного больше волнует состояние её отпрыска, чем скорая победа Тёмного Лорда. Поэтому Эванс сделал то, что он посчитал важным и что он мог: подарил Драко полную невосприимчивость к некротическим энергиям. Если уж Малфой так хочет общаться с девочкой-призраком, то кто может ему помешать?
Выглядел этот подарок эффектно: словно Эванс вложил в грудь Малфоя светящийся яркий шарик из чистой энергии. Драко тряхнуло, как от удара током, но на ногах слизеринец устоял.
— Эванс, какого Мерлина? — привычно вскрикнул Малфой.
От знакомых, полуистеричных интонаций Эванс по-доброму хмыкнул.
— Мой прощальный подарок, Малфой. Хотя Лили всегда говорила, что ты был ужасным засранцем… ты не давал мне скучать.
Малфой нахмурил бледные, практически незаметные брови и протянул руку. Эванс очень осторожно, а оттого неловко пожал её, боясь спугнуть момент.
— Рад был быть засранцем, красноголовый. Удачи тебе… куда бы ты ни шёл.
Эванс шёл в покои Волдеморта.
Тёмный Лорд уже решил все вопросы с Пожирателями и лежал на постели, закрыв глаза сгибом локтя. Когда Эванс лёг прямо на Волдеморта, тот едва пошевелился.
— Опять мигрень?
— Снова. Боль только усиливается.
Эванс положил голову на грудь Волдеморта и вслушался в стук его сердца. Ритм был неровный: то частил, то замедлялся, словно не мог определиться.
Головные боли начались не так давно, как раз после того, как Эванс заключил ещё один кусочек души в халькантит. За две недели мигрени извели Волдеморта так, как не удавалось ни смерти, ни Дамблдору. Тёмный Лорд был готов буквально на что угодно, лишь бы прекратились эти изматывающие, непроходящие боли — и у Эванса было лекарство. Горькое, противное, неприятное… но оно бы точно помогло.
Он всё равно был не уверен в том, что делает, когда предлагал это:
— Хочешь, я помогу тебе?
Волдеморт посмотрел на Эванса из-под ресниц; радужка у лорда была ярко-красной от сильнейшей головной боли.
— Избавишь меня от боли? Конечно же хочу.
Эванс сел и упёрся руками о грудь Волдеморта — так, как тот делал раньше с магглами после ритуального секса. Лорд убрал руку с лица, но глаза закрыл: от света всегда становилось хуже и в висках начинали стучать барабаны. Когда Эванс наклонился и осторожно поцеловал в уголок губ, Волдеморт слабо усмехнулся.
— Ну, тоже лекарство. Хотя я думал, что ты действительно вылечишь меня.
— Я вылечу.
Спустя несколько лёгких, невесомых поцелуев Волдеморт легонько дёрнул Морри за прядку длинных белых волос. Эванс послушно придвинулся и углубил поцелуй.
Халькантит, до этого бережно хранимый Эвансом под языком, скользнул в рот Волдеморту. Тот рефлекторно проглотил камень, а потом оттолкнул от себя любовника — с такой силой, что Эванс слетел с кровати.
— Какого…
Он даже договорить не успел. Ядовитый камень, ставший ещё опаснее из-за магии смерти, убил его практически мгновенно.
Некоторое время Эванс сидел абсолютно без движения, бессмысленно смотря перед собой. Белые волосы стали короче и вернули кровавый оттенок; глаза из мутных озёр превратились в яркую зелень. Школьная форма Слизерина совершенно не подходила для ситуации.
Эванс попытался было подняться, но ноги его подвели. Тогда он подполз к кровати и забрался на неё.
Его вишнёвый лежал прямо по центру, раскинув руки. Глаза у него закатились, радужки совсем не было видно.
Юноша кое-как стёр рукавом мантии пену, выступившую на губах Волдеморта. Это отобрало последние силы, так что Эванс лёг рядом с лордом и прикрыл глаза. В остывающем теле он не чувствовал души — ни кусочка.
Всё закончилось.
Комментарий к Глава 19
Кислота подъехала.
Нет, я не буду добавлять сами-знаете-какое предупреждение в шапку.
Читайте дальше.
========== Книга третья. Материнство. ==========
По мнению Лили, кладбище было серым и унылым. Его не спасали ни кипельно-белые одинаковые надгробия солдат, ни яркий зелёный газон, ни высаженные клумбы. Даже солнечный день не делал это пристанище мёртвых приятнее.
А она-то надеялась как-то разбавить эту серость принесённым букетом. Глупая. Не надо было выбирать белые лилии — это оказалось слишком пошло и уныло. Как картинка из низкобюджетного кино.
Снейп, стоящий у неё за правым плечом, был похож на работника похоронного бюро или на священника. Кроме шуток: к нему уже несколько раз подходили всевозможные старушки и просили то благословения, то помолиться за упокой усопших родственников. Северус на это только мрачно кивал, но при этом ничего не обещал.