— Юная леди из достопочтенного семейства не копается в земле! Не сидит на корточках, столь неприлично расставив ноги!
— Я в платье в пол, а не в рабочих штанах!
— Не нагибается вообще! Не опускает свой взор в землю! Не…
Устав слушать тоненький голосок собственной матушки, Хельга поступила так, как научил её отец: как следует харкнула в сторону и шмыгнула носом со всей силы. Матушка её, особа тонкого нрава, такого издевательства над нормами приличия не снесла и, едва не картинно охнув, свалилась в обморок. До земли с навозом, правда, не долетела, уж больно хорошо выучены были у семьи Хаффлпафф слуги. Подхватив матушку под белы рученьки, безликие и безэмоциональные мальчики-евнухи с поистине ангельской внешностью потащили бесчувственную леди Хаффлпафф к каретам.
— Мда.
Крякнув, Хельга поднялась с корточек и вытерла испачканные руки о ткань платья. Хорошо ещё, что матушка её не знает, как нравится юной леди Хелег одно особенное дельце — да её удар бы хватил, честное слово.
Оглядывая свои владения, выделенные ей отцом и составлявшие около акра, Хелег удовлетворённо улыбалась: всё цвело буйным цветом. Жаль только, что магические растения не росли совсем, но для этого нужен был мощный магический источник, а что папка, что мамка у Хельги были людьми простыми, магии не знали. Придворный волшебник что-то вроде смыслил, но тот был больше по всяким скляночкам и колбочкам. Хельга ни разу не видела, чтобы он хоть что-то отправлял в полёт, что всегда случалось, стоило только Хельге разозлиться.
Найти бы только магический источник, а там и папоротники зацветут!
***
— Рованна? Что н’э тагх?
— Всё нормально, Скальд. Мне немного нездоровится.
— Точ-но? Рованна?
— О, как же ты мне надоел… поди прочь!
Поднявший было в удивлении брови викинг от взмаха руки своей возлюбленной вздрогнул и, глупо моргнув, вышел из каюты. Море чуть волновалось, и корабль немного качало.
Ровена утерла холодный пот, застилавший ей глаза: видения всегда давались ей тяжело, даром, что магичила она в своей семье не первая. Хотя, стоило благодарить всех богов за то, что всё магическое действо протекало мягче, чем у её прабабки, к примеру. Бедная женщина впадала в летаргический сон, где и переживала всё, что чувствовали участники её видений. Сошла с ума, не дожив и до пятидесяти, несчастная женщина.
Видения в её роду шли не привычными для оракулов и пифий картинами перед глазами, а по ощущениям. Мать Ровены ощущала запахи и слышала разговоры, бабка — жила чувствами других, прабабка осязала, а прадед — тот просто знал, точно говорил об уже совершившемся деле. Ровена, с её страстью к знаниям и привычкой всё обдумывать видения свои осмысляла.
Откинувшись на подушки, Ровена помассировала виски. Как же не вовремя! Нет, видения, конечно, никогда не выбирали подходящее время для того, чтобы появится, но, во имя матери-магии, кто знает, как скажется оно на ещё не родившемся ребёнке!
Волна предвидения накатывала с неумолимостью прибоя, и Ровене ничего не оставалось, кроме как поудобнее устроиться на подушках и зажать меж зубами кусок ткани от рукава платья.
Красный. Красный-красный, почему так много красного? Даже у горцев волосы не такие красные. Почему красные? Они не должны быть такими, что не так? Почему? Они должны быть чёрными, ну, может не совсем чёрными, но каштановыми или чуть темнее… так почему красные?
О, вот почему. Надо же. Всему виной — простая игрушка? Ну же, мужчина, что будет жить через тысячу лет, не наступи на… ах, как жаль, какие были кольца, в каких цветах… ребёнок плачет. Как громко. О, ну зачем сразу шлёпать-то? .
Всё началось со сломанной игрушки? Дурость какая. Почему нельзя сделать новую — и малыш не будет таким красным? Как много красного. И белый. Как кровь с гноем.
Фу! Фу, дрянь! Фу!
Видение резко оборвалось, но кисловато-сладкий привкус во рту у Ровены остался, и женщина поспешила запить его вином.
Между ног было мокро, а на светло-голубой ткани платья расплывались красные пятнышки. Ровена зло сощурила глаза: нет уж, не для того она терпела этого идиота-Скальда, чтобы одно замшелое виденьице уничтожило её дитя!
— Скальд! — рыкнула женщина, и её названный муж влетел в каюту. — Курс на туманные острова!
— Ветер злой, Рованна, н’э дойдйом.
— Будет тебе ветер. Будет. А сейчас, — Ровена подняла на мужчину глаза, светящиеся серебром, и храбрый викинг в ужасе и почтении отступил назад, — поди прочь.
========== Глава 2 ==========
— Заходите, заходите! — Анжела приглашающе распахнула перед Эвансами дверь купе и чуть ли не силком втащила их внутрь; подозрительно оглядев полупустой коридор поезда, девушка с шумом задвинула дверь и пустила в неё каким-то хитрым заклинанием, запечатавшим выход яркой желто-прозрачной жвачкой, — как прошло лето?
— Нормально, вроде. А где четвёртый? — Лили хоть не помнила имени беловолосого мальчика-француза с Равенкло, но уж точно знала, что он вроде как был. — Вы не поссорились?
— А, нет, не волнуйся, — беспечно отмахнулась Анжела, усаживая второкурсников на сиденья; места было мало из-за явно выросших Майкла и Сэма, и, усадив детей, Анжела поняла, что самой ей сесть некуда. — Вот же… отрастили себе ноги! Как же не хватает Жерара, он-то наверняка знает заклинание расширения!
— Оно тебе не нужно, — фыркнул Майкл, утянув покрасневшую девочку себе на колени. — Вот, удобно же?
— Мужлан, — цыкнул недовольный Сэм, почти демонстративно доставая книгу из сундука и утыкаясь в неё длинным носом.
Лили следила за этими брачными играми с некоторым интересом, внутренне осознавая, что, может, ведут себя эти мальчишки не по-взрослому, но чувства-то их си-и-ильные, как у неё когда-то.
Сморщившись от укола головной боли, девочка взяла протянутые Анжелой красные яблоки — сразу два, поскольку ела Лили и за себя, и за Эванса, как частенько любила говорить повариха в их детском доме. Захрустев фруктами, рыжая повторила свой вопрос насчет Жерара.
— Он разбирается с роднёй, — ответил ей Сэм, оторвавшись от книги, которую он держал вверх тормашками. Степенно отложив томик в сторону, слизеринец подмигнул заметившей его промах Лили, — не волнуйся так, мы не ссорились. Мы вообще не ссоримся.
— Как с роднёй?! — Завопил Майкл, чуть не сбросив с коленей Анжелу; недовольная девушка перебралась к Сэму, но гриффиндорец этого, кажется, даже не заметил. — Он же безродный?!
— Кто тебе это сказал?
— Так это… ну, это же!..
— Это, ну, это же. То, что Жерар не особо любит распространяться о своей родне, ещё не значит, что он без роду и племени.
— А кто он? Чистокровка, да? Слушай, стоп! Ты как это узнал?!
— Ну, я же слизеринец.
Майкл состроил страшную рожу, отчего Анжела тихонько булькнула, подавившись смешком, а Лили, на беду хаффлпаффки, вдруг вспомнила, что ни разу не слышала, как та смеётся… так и вышло, что весь путь до Хогвартса все обитатели купе пытались рассмешить одну несчастную девушку, а та, жутко стесняясь своего смеха с забавными похрюкиваниями, пыталась его подавить, порождая ещё более странные и смешные звуки. Затем Сэм, немного развеселившийся, принялся рассказывать истории из своей жизни, и, благодаря его искусству оратора, эти истории оживали в мыслях его слушателей. И не было ничего удивительного в том, что в Хогсмиде, месте их прибытия, все пятеро учеников оказались изрядно насмеявшиеся и жутко довольными.
— А сейчас мы пойдём к пустым каретам, м? Перваки, конечно, плывут по этому крутому озеру с его крутым кальмаром, — довольно пренебрежительно фыркнул Майкл, помогая Лили выпрыгнуть из вагона, — но мы-то, ещё более крутые старшекурсники, знаем настоящий толк в волшебстве!
— Разве вы не на третьем курсе? — с сомнением спросила Лили.
— На третьем, конечно, но это уж точно не первый, да и экзамены сложнее… забудь про всё это. Смотри лучше: пустые кареты!
Лили перевела взгляд — и остолбенела. Она не знала, где Майкл нашёл пустые кареты, но она-то совершенно ясно видела, что впряжённые в них лошади, — если ЭТО было лошадьми, — нервно переминаются с копыта на копыто и потряхивают головами. Ещё эти странные существа постоянно пытались распрямить кожистые крылья, как у демонов на картинках из её детской Библии, но животным мешали кожаные ремни, крепко перетягивающие не только мощные крылья, но и впалые животы.