— Да точно прислужница рогатого, шоб мне провалиться прям тут! Лови её!
Салазар поднял голову. Впереди мелькнуло что-то яркое, на секунду полыхнуло изумрудным цветом, а потом раздался злой и отчаянный вопль, который, судя по тональности, принадлежал ребёнку. Сощурив глаза, маг ускорил шаг, и уже через пару мгновений вышел на когда-то бывший утоптанным пустырь; деревенские гордо называли его площадью святой Екатерины.
Прямиком в центре этой площадки тройка мужиков разного возраста пыталась сорвать странного вида одежду с довольно хорошенькой рыженькой девицы примерно двенадцати зим.
Рыжая брыкалась, кусалась, сверкала яркими, даже чуть светящимися глазами и рычала, как маленький зверёк. Это не слишком ей помогало против крупных и сильных пахарей. Чуть поодаль одна из баб пыталась сломать какую-то палку, и каждый раз, как у неё это не выходило, презренная толстуха начинала вопить во весь голос о происходящей чертовщине, не забывая хулить визжавшего подростка.
Вокруг всей этой ненормальной сцены собралась почти вся деревня, — как же, такое развлечение! — и потому Салазару не стоило труда смешаться с разношёрстной толпой. Помогать рыжей маг не собирался. Да и с чего бы ему воспылать подобным желанием? А вот досмотреть, чем эта катавасия кончится, было любопытно.
— Чтобы вас всех…отрыгнули! Ублюдки, вы…! Твари! — надрывалась рыжая, мешая знакомую Салазару речь с непонятными словами.
Ловко извернувшись, она засадила ботинком по промежности одному из державших её мужиков. Тот ожидаемо согнулся, а девчонка, вывернувшись из лап опешивших пахарей, попыталась было удрать, да только не смогла прорваться сквозь кольцо любопытствующих. Пометавшись по границе площади и чуть было не нарвавшись на выставленные вилы, рыжая замерла недалеко от Салазара, встав к нему полубоком и невольно позволяя магу как следует её разглядеть.
Одежда и правда была странной, да ещё и довольно откровенной: какая-то немыслимая короткая юбчонка, едва прикрывающая бёдра; обтягивающие ноги до тощих коленок куски ткани, один из которых был стянут вместе со странным ботинком ранее; сверху — мешковатый жилет без пуговиц, надетый на порванную рубаху, какие носили мужчины на дуэли. Девчонка не была похожа ни на кого из тех, кого знал Салазар, — а он обошёл половину мира!
Рыжая, растрёпанная и совершенно точно испуганная девочка, будто почувствовав его взгляд, повернула голову точно к Салазару. Магу показалось, что время на мгновение застыло. Яростные болотные глаза действительно светились, что Салазар принял было за обман зрения. Ржавые волосы пришелицы принялись электризоваться, медленно преодолевая все мыслимые и немыслимые силы, тянущие их вниз под их весом. Мелкие капли грязи под ногами рыжей принялись подпрыгивать и бурлить, и Салазар в предвкушении приоткрыл рот и широко распахнул глаза: перед ним была настоящая…
— Ведьма! — истошно завопила какая-то баба, стоявшая рядом со Слизерином.
Остальные подхватили эту начавшуюся истерику. Орущие женщины, собирая юбки, улепётывали по грязи подальше от площади, а более воинственно настроенные мужики принялись сужать кольцо, заключая напряжённую фигурку рыжей в барьер из острых вил. Что характерно, пришелица не двигалась, только смотрела яркими полубезумными глазами по сторонам и всё больше горбилась с каждым шагом её врагов.
Было совершенно очевидно, что девица решила использовать нечто похожее на оружие «последнего шанса», которое было в арсенале у любого уважающего себя мага. После таких атак не выживал никто, включая самого волшебника. Слизерин не мог позволить столь интересной персоне так бесславно пасть, а потому он всё же вступил в противостояние. К тому же, это наверняка был тот самый «дар».
Ему ничего не стоило смести полностью сосредоточенных на девице мужиков всего лишь одним резким взмахом руки. Рыжая тотчас кинулась на бабу, вертевшую в красных руках палку и, повалив на землю тучную женщину, выцарапала не только вожделенную ветку, но и, кажется, один заплывший глаз. Резво отскочив и от стонущих мужчин, и от истерящей бабы, пришелица настороженно уставилась на замершего Слизерина.
— Иди за мной, — приказал Салазар, не давая рыжей и рта раскрыть.
Та дурой не была: посеменила за магом беспрекословно, хоть и кидала ему в спину тяжёлые взгляды, полные недоверия и опаски. Слизерин по устоявшейся традиции вёл её в церковь, — единственное место во всей деревне, которое он знал достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что в неё никто не пойдёт вне мессы.
Заведя рыжую в полуразвалившийся его стараниями храм, Салазар скинул капюшон с головы, являя девочке обгоревшее лицо и лысую голову с парой жалких клочков волос. На подобную демонстрацию та отреагировала на удивление равнодушно, мазнув по открывшейся «красоте» равнодушным взглядом потемневших глаз, всё ещё бывших на диво яркими.
— Как ты оказалась в этой деревне?
Рыжая скривила губы и недовольно посмотрела на Слизерина, заставив того нахмуриться.
— Как ты оказалась тут? Отвечай!
Повышенным голосом маг добился только направленной на него ветки и неразборчивого шипения, сорвавшегося с губ пришелицы. Заинтригованный неожиданной догадкой, Слизерин повторил свой вопрос на змеином языке.
— Не знаю, — мгновенно ответила девочка, из глаз которой немного исчезла настороженность, — неудача, — и я тут. Не понимаю другой речи, слов ваших двуногих.
— Что ты имеешь в виду, говоря «наших»?
Чтобы пояснить свои слова, рыжая несколько раз произнесла тот же вопрос, что задавал ей сам Салазар. Слизерин с удивлением слушал совершенно иное звучание родного человеческого языка.
— Слова как кто-то съел и срыгнул их кости, — прокомментировал маг, недовольно морщась: парселтанг был не самым эффективным способом общения. — Не помнишь, как ты тут. Что последнее ты помнишь? Как тебя называть?
На мгновение рыжая задумалась. Последний вопрос звучал как «что у тебя за вид?», но девочка поняла его верно:
— Называют Лили. Последнее… спешка от большого и громкого, — девочка явно передёрнулась, и краска исчезла с её лица, до невозможности обострив скулы, — потом упала сама. С высоких камней людей.
«Высокие камни» могли значить башню или искусственные скалы, и Слизерин уточнил термин. Получив ответ, маг задумался.
Выходило, что девочка убегала от какой-то твари неизвестного вида и размера. Но для змей даже шелест тела большей змеи был «громким», так что это ничего не проясняло. В процессе убегания ей не пришло в голову ничего лучше прыжка с башни для спасения. Значит, участь иначе была бы хуже? Но это не снимает вопроса: как она вообще очутилась в этой всеми магами забытой деревне?
— Ты видела яркость? Слепящий шар? Громкий звук? Что-то?
— Ветер и много красок, от быстроты стремления вниз. Два шара ярких. Цвета неба.
Слизерин потёр висок, зашипев, едва наткнувшись холодными пальцами на свежий ожог. Рыжая, охнув, покопалась в карманах изодранной пошлой юбки и достала маленький флакон.
— От всего. Сладкий, горький, трава. Живой.
Настойка, оказавшаяся простым бадьяном, немного успокоила боль, и Салазар уже более благодушно оглядел свою находку. Это точно был тот самый «дар». В любом случае, отпускать рыжую было расточительством. Сначала надо хотя бы узнать, что она может предложить.
— Идёшь за мной. Выполняешь требования. Подчиняешься.
Рыжая Лилит подозрительно оглядела его с ног до головы.
— Подчиняюсь? Нет. Учишь меня языку. Ты, старший, защищаешь младшую. Учишь всяким, — она покрутила кистью руки, подбирая слово, — атакам? Изменению реального. Понимаешь?
Она ещё и торгуется!
— Понимаю. Подчиняешься. Учу говорить и изменению реального, и атакам. Что попросишь. Но, — Салазар чуть оскалил зубы, — подчиняешься.
Лилит поджала губы и обречённо взглянула на Слизерина, ожидающего её ответа. По идее, ему-то она была нужна только для удовлетворения собственного любопытства, а вот без старшего мага такая молоденькая девочка рисковала много большим.