Викинг очнулся от счастливых мыслей о своей любимой Рованне на утро второго дня. К несчастью, этому поспособствовали лунные циклы и то, что удачливый Скальд во время ночной братской потасовки на палубе был скинут в море, которое смыло и так слабенькое колдовство. Взгляд по-кошачьих мягких глаз мужчины затаил в себе опасность, и Ровена с замиранием тихого сердца ждала, когда же воин решит поквитаться с ней.
— Ты родила моего ребёнка, — начал он к концу третьего дня, придя к ней в каюту, — пусть и мёртвого. И ты не творила зла, по крайней мере моей команде и моему народу.
Ровена сидела перед мужчиной на полу, поджав ноги и укачивая ребёнка, и Скальд, видя, что его слова не волнуют убитую горем мать, нахмурился.
— Рованна. Рованна! На горизонте Туманные острова. Я высажу тебя на землю, но мой корабль пойдёт дальше. Это то, чего ты достойна после заговора моих людей и меня.
Сходя на причал в каком-то небольшом портовом городке, Ровена с усмешкой думала о том, что рассеивание заклинания явно пошло на пользу незадачливому викингу. Бросив на надоевший корабль насмешливый взгляд, ведьма крутанулась на пятках и пропала с глаз напряжённого Скальда. Капитану ещё предстояло найти пропажу продуктов и драгоценностей, но даже обнаружив это, он всё равно никогда бы не смог найти ведьму-воровку на Туманных островах.
Она любила, правда, любила свою мёртвую и пока безымянную дочь, но Ровена всегда полагалась на свой разум, а не на чувства. И потому не было той тоски и боли, что она показывала Скальду; просто для того, чтобы викинг хоть немного смягчил огрубевшее от солёных ветров сердце по отношению к ней и её ребёнку, было нужно именно такое поведение. Нет существа жальче и ниже сведённой с ума от горя женщины, такую и трогать-то не хочется.
Вихрь перемещения выплюнул Ровену у ближайшего магического поселения. Как никогда женщина была счастлива тому, что потратила не одно десятилетие обучению волшбе. Теперь она умела красть энергию у мира, если ей было что-то нужно. Помнится, ещё отец долго отговаривал от «бесполезного» занятия, и Ровене даже пришлось ссылаться на выдуманное видение, лишь бы папочка оставил её в покое и позволил заниматься тем, чем она хотела. Ведь всем известно, что нельзя препятствовать видениям пифий и оракулов, как магам, которым открыт уже избранный путь мира. Гадалке ещё можно было бы помешать, но вот им — строго не рекомендовалось. Неизвестно было, как мир отреагирует на попытку вмешательства в уже написанный им сценарий.
Переместило её далеко от моря, куда-то в горы, да и энергии было затрачено на этот скачок столько, сколько у самой Ровены никогда и не было. В этом был ещё один плюс умения заимствования сил: в одиночку такой маг мог выполнять операции, рассчитанные на трёх-четырёх средненьких колдунов. Да и просто временно возрастающий уровень личного могущества всегда мог пригодиться и даже спасти жизнь в определённые моменты.
В горах неожиданно обнаружилось поселение. Не слишком большое и построенное недавно, но весьма удачно расположенное. К тому же, населяли его колдуны и ведьмы — это сразу чувствовалось.
— Некроманты здесь есть? — поинтересовалась женщина у первого же встречного.
Очень молодой на вид колдун со старыми выцветшими глазами почесал подбородок, рассматривая мёртвый свёрток на руках у ведьмы.
— Да вроде была парочка. Только все слабосилки, кургана не поднимут, — маг пожевал губами, — но это из местных, да. Ещё пришлый есть, на днях явился. Но он на вид — чистый церковник, так что постерегись.
— Благодарю. Как его найти?
— Он в рясе ходит, сам весь обожженный, — маг поманил Ровену за собой. — Пошли, отведу куда смогу. Ещё с ним постоянно мелкая девица крутится, такая рыжая, что её-то ты точно не пропустишь. Типичная ведьма: злая, глаза как болота, пряди — точно пламень. Говорит, правда, мало, а что и говорит — то больше шипит, но это у них с церковником, наверное, семейное.
Поселение магов оказалось не полностью магическим. Пока колдун разглагольствовал и вёл Ровену по большой утоптанной дороге, ведьма успела насчитать по крайней мере десяток простецов.
Вдалеке, примерно в километре, возвышались то ли руины замка, то ли его только строящийся скелет.
— Это Хогвартс, кабаний замок. Простецы здесь, — явно заметил любопытство Ровены маг, — для постройки без магии. Что-то темнят тут Гриффиндоры. Владельцы.
— Одушевлённый замок?
— Может, и его. А может и нет, кто их знает. Может, и родовой хотят состроить, но зачем тогда созывать магов? Для большого жертвенника? Да и жертвы, конечно, добровольные выходят, сами ведь пришли. Но со столькими колдунами даже этой парочке не сдюжить, даже если всех гриффиндоровых химер прикрепить. Слишком уж тут много разных сил собралось.
— А если вы думаете о жертвеннике, то что же сами пришли? — не сдержала любопытства Ровена.
— А ты с мёртвым кульком на руках языком не трепи, сама же правила знаешь. А я… а мне-то что? Живым надо живых бояться, а мне уж такие страхи лет триста как неведомы. Иди дальше.
Ровена сделала ещё три шага, прежде чем осознала, с кем разговаривала. Лич! Настоящий, трёхсотлетний лич! Хотелось обернуться и порасспрашивать магика поподробнее, но неживой был прав: стоило действительно соблюсти ритуал как можно полнее, и так уже много огрехов сделала. Не говори, не лей слёз, не спускай малого с рук, не оборачивай путь — и, возможно, сможешь вдохнуть жизнь в неподвижное тельце.
Искомый некромант нашёлся почти сразу же: словно по заказу, он шёл к Ровене навстречу, и от него действительно разило тёмной кладбищенской мощью. Женщина, согласно ритуалу, кинулась перед ним на колени, высоко подняв руки с запеленованной девочкой.
Оставалось только ждать ответа.
— Хм.
Некромант обошёл её трижды, против хода — дурной знак. Значит, скорее всего откажется. Был бы согласен — не ходил бы вокруг да около, сразу бы взял ношу Ровены.
— Я не могу принять, — начал было мужчина.
— Ой, какая хорошенькая! — перебил его детский девичий голосок.
Свёрток буквально вырвали у Ровены из рук, и тотчас же раздался детский смех и агуканье. Ведьма подняла голову и ошалело уставилась на описанную личем девицу.
Да, рыжая. С болотом вместо глаз. Молодая и злая — видно по лисьему прищуру. Себе кусок оставит, на нищего даже не взглянет.
— А как зовут?
— А как назвать хочешь? — поинтересовался маг-церковник.
— А что, можно? Ой, а давай будет Елена! Мне так это имя нравится! Как Елена Троянская!
Ровена растерянно хлопала ресницами, переводя взгляд с девочки на её патрона.
— Пусть будет Елена, — вздохнул мужчина, поднимая Ровену с коленей. — Хотя судьба у Троянской… Как я пытался сказать, я не смог бы взять ребёнка. Я природник, не проводник. Но вот она… что ж. Моё имя Салазар, леди. Ваше?
— Ровена. Из Вороньего замка. Его коготь, если быть точнее.
— Ровена Равенкло, значит. Приятное знакомство. Лили, отдай даме ребёнка.
Рыжая неприязненно посмотрела на своего патрона, — в этом Ровена узнала свои взгляды, адресованные Скальду, — но послушно отдала Елену матери. Ребёнок мгновенно перестал дышать, ясные серые глазки остекленели, а маленький лепечущий рот застыл. Девочка-некромант совершенно нехарактерно для мастера мёртвых побледнела и выпучила глаза.
— Что с ней? Что? Салазар! — а дальше последовало долгое нервное шипение.
Названный Салазаром спокойно пережидал приступ паники, более того, он, поманив за собой Ровену, направился в сторону замка. Рыжая захлебнулась шипением, уже откровенно злобным, но короткий шик от её патрона подействовал действительно волшебно: девочка зло сощурилась, замолчала и последовала за мужчиной.
— Слушай внимательно, повторять не буду, — начал Салазар, — ребёнок и так мёртв, подняла его только твоя некро-энергия, которой ты хлещешь даже не замечая.
— Некро, — подняла голову девочка.
— Некро. Мёртвая. Неживая. Ясно? — дождавшись кивка, он продолжил, — Труп свежий, не больше семи дней. Верно?