— Хогвартс — самое защищённое место во всей магической Британии, да, — пробормотала на эти слова Лили.
За последующие три дня произошло несколько важных событий: в Хогвартс, спасаясь от «королевского налога» перебралась вся семья Хаффлпафф вместе со скарбом и богатствами; Годрик поскандалил с тёщей, влюбил в себя тестя и заключил магическую помолвку с Хельгой; Ровена всё больше усыхала, но почему-то занялась артефакторикой; Лили всю голову себе сломала, что бы такого предложить в качестве защиты для Замка.
Ей нестерпимо хотелось, чтобы она могла назвать себя «защитником» замка, а для этого нужно было вложиться в общее дело и создать что-то потрясающее, опасное для других и не требующее никакой подпитки от хозяев Хогвартса. К тому же, стоило помнить, что в будущем Замок станет школой. А значит, в нём будет много любопытных учеников, которые будут лезть совершенно везде.
За советом Лили отправилась в Хогсмид, к личу. Патрон-Слизерин был занят — в очередной раз обхаживал милостивую леди Гриффиндор. Та, естественно, всеми силами выказывала своё удовольствие и согласие с этими ухаживаниями.
Аж тошно было. И очень-очень тоскливо — Лили в последнее время всё чаще вспоминала любимого брата.
Лич метаний своей «юной Госпожи» не понял:
— Так в чём проблема-то?
— Не знаю, что бы такого придумать. Ничего в голову не идёт!
Лили в первый раз была у лича дома, но совершенно не впечатлилась обстановкой. Обычное средневековое убранство, разве что ни лавки для сна, ни кровати не было. Но оно и понятно — немёртвый совсем не спал, и от лишней мебели не было никакого смысла.
— К тому же, — продолжала Лили, — это же будущая школа. Надо что-то такое. Безопасное, но опасное.
— Безопасное. Но опасное. Понятно.
Некоторое время провели в молчании. Чая лич не предложил: помимо кровати в его доме отсутствовало что-либо съедобное и очаг для готовки. Крошечный костерок для варки зелий был не в счёт.
— Как насчёт пары умертвий?
В будущем умертвий стали называть инферналами. Тупые трупы, заточенные на одно действие, их часто ставили в качестве неусыпных сторожевых псов. Уничтожались, правда, довольно просто — огнём.
— Нет-нет, не подходят. А вдруг съедят кого из детей?
— Тоже верно. А если призраки?
— А те как защищать будут? Напугают до полусмерти?
— Всё-то тебе не так.
Лили уныло кивнула. Ничего не подходило.
— Слушай, юная Госпожа, я тебе предлагаю всё-таки умертвий. Погодь, дай договорить. Поднимешь не людей, а, к примеру, пару белок или зайцев. Они достаточно незаметные, есть будут падаль из того же леса, но при этом очень вредоносные для врагов. Ну кто ожидает проблем от кролика?
— Даже если у кролика выпадают глаза? — рассмеялась Лили. — Никто, конечно никто!
— До выпадения глаз ещё надо довести, — отмахнулся лич. — Напитаешь умертвий под завязку — так они тысячу лет прослужат, а может и больше. Ты же благословлена Самой.
Лили привычно фыркнула — не нравилось ей, с каким придыханием лич говорил о Самой. О Смерти, то есть. Как будто он её своими глазами видел и слишком впечатлился Её могуществом.
— Ладно, идея хорошая, — в конце концов одобрила девочка. — Можно и попробовать. Осталось только поймать этих несчастных животных.
— Да чего ловить-то? Попроси вашу Хаффлпафф, которая молодая. У неё половина леса в охотничьих силках, так что девица быстро натащит тебе сколько угодно дичи.
— Спасибо за подсказку, дед. Я побежала!
Так и получилось, что к началу ритуала Лили была с тремя кроликами-зомби и одной неживой белкой. Поднимала она их сама, но под чётким руководством лича.
— Хорошо вышло, — одобрил немёртвый после того, как осмотрел крошечных собратьев по не-жизни. — А если вольёшь побольше энергии, то тем же ритуалом можно поднять и человека. Не мага, конечно, но вот простеца — вполне.
Основной ритуал для оживления решили проводить во всё том же Большом Зале. Видимо, у этого помещения была такая судьба — становиться свидетелем практически всех решающих событий.
Пятеро Основателей встали посреди Зала, остальные маги взялись за руки и растянулись огромными кругом, словно защищая магов собой. Лили стояла рядом с личем и держала на руках Елену; саму Лили за плечо придерживала пожилая волшебница, чем-то похожая то ли на худого бобра, то ли на толстого горностая.
Основатели начали что-то говорить — сначала тихо, а потом по нарастающей. Слова звучали рыком, и им вторил гром снаружи; в Большом Зале из-за зачарованного неба он звучал так же угрожающе, как будто бы маги стояли на улице.
Дождя не было ни в Зале, ни снаружи, но установленные в окнах витражи подёрнуло знакомой для Лили дымкой — такая же была, когда она звала Смерть, это девочка помнила.
Основатели продолжали говорить. Ощущение присутствия было мгновенным, как порыв ветра: вот оно есть, а вот его уже и нет. Смерть словно одобрила то, что новая жизнь рождается вне привычного порядка вещей.
Потом Лили ощутила, будто огромный пылесос приставили ей прямиком к животу и включили на полную мощность. Органы словно пытались вырваться наружу вместе с откачиваемой магией; на ногах девочка устояла только из-за того, что женщина-бобёр впилась пальцами ей в плечо, а лич сильнее перехватил за руку.
Основателей трясло. Первой на колени, как самая слабая магически, опустилась Рована. Просто рухнула, как подкошенная, словно ей перерезали удерживающие сверху верёвочки.
Потом был Салазар и Розита — они опустились практически вместе. Следом медленно осела Хельга.
Последним на одно колено опустился Годрик. Лили этого практически не видела из-за заливающего глаза пота и боли от рук соседей — те совсем держали её на себе.
С последними словами ритуала пылесос выключили, и Лили ощутила небывалую лёгкость в теле. Ей хотелось прыгать, веселиться, что-то делать, куда-то бежать, но её опять удерживали руки соседей.
— Приготовься, детка, — сквозь зубы сказала женщина-бобёр. — Самое интересное только начинается.
После этого Лили словно получила молотком по голове.
Удар сырой магией был настолько сильным, что она буквально потерялась в пространстве. Её словно выбило из собственного тела: не было ни ощущения Елены на руках, ни зрения, ни слуха, ни-че-го. Даже ощущения Присутствия или боли, только огромная и хмарная пустота.
Первым вернулся вкус, затем зрение. И то, и другое оказались серо-пепельным, будто Лили очутилась в сердце умершего вулкана.
Девочка поднялась с колен, — когда она успела упасть? — отряхнулась и выпрямила спину до хруста. В руках не было тепла и тяжести Елены, но и рядом младенца тоже не наблюдалось. Везде, докуда доставал взгляд, расстилалась серая пустошь.
Нет, не так. Это была Серая Пустошь. И Лили здесь уже была.
— Ну что же ты так неаккуратно, юная Госпожа? — услышала Лили знакомый голос за спиной. — Ты же знаешь, что до дня своей смерти ты не можешь ко мне вернуться.
— Я не хотела возвращаться. Это ритуал.
— Конечно, конечно… я верну тебя обратно, — продолжал голос. — Только помни, что за каждую не-смерть до твоего двадцать одного года ты будешь платить. Но в первый раз я, так и быть… сделаю тебе скидку. По-дружески. Заберу кого-нибудь несомненно важного для тебя, но не слишком близкого.
В следующий момент в лицо Лили шлёпнулся огромный кусок рассыпающегося пепла. Когда Эванс прокашлялась, то поняла, что снова стоит в Большом Зале, среди других магов. Соседи удержали её на ногах, а женщина-бобёр даже не дала уронить Елену.
— Спасибо, — прокашляла Лили. — Это было… незабываемо.
— Вот уж точно, — согласилась женщина.
— Кто остался на ногах? — проорал из центра Зала Годрик. — Идите сюда, будем защиту менять!
К удивлению Лили, из сотни присутствующих магов вышли едва ли двадцать. Среди них была и сама Эванс, и её соседи. Лич вообще выглядел так, будто отдыхал, а не принимал участие в затратном ритуале.
— Ну? — прокряхтел Годрик. — Кто что даёт для Замка?
Дары для защиты были разные. Неизвестные Лили маги дарили известные вещи: зачарованные статуи и доспехи, первые картины-шпионы, семена для опасных растений, пленённые духи и даже скелеты. Лич подарил артефакт, который можно было установить в арку на озере — ту самую, которой не поклонился Эванс. Артефакт не пропускал потенциально-злое мёртвое колдовство.