Слизерин, совершенно не смущаясь, подарил две вещи: яйцо василиска и себя.
- Яйцо пустое, - сразу предупредил Слизерин, - так что его лучше использовать сразу. Я пытался вывести, но ничего не вышло. Пшик.
- Использую для укрепления защиты, - кивнул Гриффиндор. - А второй дар… ты уверен? Привязка к замку - это не шутки.
- Я всё обдумал.
- Тогда как скажешь. Ритуал привязки проведём с этим самым яйцом.
Годрик отошёл к другим магам, чтобы принять дары. Лили, напротив, подошла к патрону.
- Себя-то зачем дарил? - спросила Лили. - Это странно. Если ты привяжешься к замку, то не сможешь надолго его покидать.
— Это же мечта, Лилит. Умру с Розитой, — подмигнул Салазар. — Ну, или стану большим и страшным змеем, если моя дорогая откажется от моего предложения руки и сердца.
— Соглашусь, дамский угодник, — легонько шлёпнула Слизерина владелица замка. — Не хватало ещё только тут змею держать.
Дар Лили был принят весьма благосклонно, и сразу отпущен в Тёмный лес. Напоследок Лили приказала мёртвым грызунам подъедать падаль и не трогать детей до семнадцати лет. Остальных, со злыми намерениями — можно.
— Семнадцать? — удивился на это Салазар. — В семнадцать уже не ребёнок.
Лили только хмыкнула. Объяснять патрону, что в будущем в Хогвартсе будут учиться вот такие вот лбы, она не стала.
— В любом случае, — довольно пророкотал Годрик, — с такой защитой Замку ничего не страшно. Сюда ни один маггл не доберётся, это я вам как лорд Гриффиндор говорю!
Впоследствии, как показало время, он был прав.
Вот только на сквибов и нелюдей эта хвалёная защита совершенно не распространялась.
Комментарий к Глава 16
Друзья мои, чота сложно мне писать. Пропал задор, да… а то осталось всего-то восемь глав до конца всей истории (в третьей книге, ясное дело). И их я мурыжу уже месяц. Может,больше.
Подбодрите пожааалуйста. Напишите что-нибудь вдохновляющее.
Ну или киньте рубль на печеньки:
Яндекс: https://money.yandex.ru/to/410014864748551
Сбербанк: 4276 3801 4984 4602
Алоха.
========== Глава 17 ==========
Септима медленно двигалась по пустынному коридору школы — давно был отбой, и вся мелюзга разошлась по гостиным факультетов.
Несмотря на привычную для Шотландии слякоть, в душе профессора Вектор буйно цвела весна. У женщины было всё, что только нужно для счастья: молодость, престижная высокооплачиваемая работа, любящие родственники где-то далеко и молодой амант — который, кстати, скоро перестанет быть амантом. Всего пару часов назад Септима Вектор приняла помолвочное кольцо, и была чрезвычайно рада этому событию.
Её жених был хорош собой, хоть и более молод, чем сама Септима. Но, как говорил её отец, молодость — единственный человеческий недостаток, который быстро проходит. Главное, чтобы было с мужем о чём поговорить. И не только, конечно.
«Не только» Септима пока лишь представляла. Она была воспитана в старых традициях, согласно которым девица, — как и юноша, если уж на то пошло, — шла под венец девственно-чистой. Непорядочные ведьмы пользовались ритуалами и колдомедициной, чтобы погулять до свадьбы и прийти на неё «чистой», а вот Септима соблюдала традицию по духу, а не по слову.
Отсутствие сексуальной жизни не делало женщину мрачной или склочной. Говоря откровенно, Септима вообще не понимала простецов и магов, которые настолько подсаживались на этот вид удовольствий, что, лишившись его, становились озлобленными гремлинами. В жизни ведь не только секс есть! Ещё, как минимум, шоколад и математика.
Она летящим шагом передвигалась по пустынным замковым коридорам, влюблённо смотрела на залитые лунным светом оконные пейзажи и счастливо вздыхала от собственных мыслей. Жизнь была прекрасна и искрилась, как волшебный бенгальский огонёк.
В одном из коридоров она встретила ребёнка, про которого давно уже не думала. Мистера нет-имени-Эванса.
Эта встреча немного охладила восхищение жизнью и её подарками. Насколько Септима знала, магический мир не принёс мальчику ничего хорошего: за первый только год жизни он несколько раз был на грани между Здесь и Там; во втором году обучения его проклял кто-то так сильно, что мальчик буквально разваливался на части; дети, как и взрослые, его не любили — за исключением разве что Северуса Снейпа, да патрона мальчишки со Слизерина; и даже сестру, лисичку-Эванс, мальчик недавно потерял. Девочка просто растворилась в воздухе, буквально: выпала из окна, но до земли не долетела.
Второй год мистера Эванса оказался богат на несчастья. Помимо Лили из школы пропал Гилдерой Локхарт, — «Ах, милочка, зовите меня Златопуст Локонс — я обожаю свой писательский псевдоним!» — и ещё две девочки, вроде бы однокурсницы Эвансов. Насчёт второй пропажи Септима была не уверена. Не интересовалась, увлечённая собственной жизнью.
Сейчас же, встретившись с Эвансом в тёмном коридоре, Септима непроизвольно вздрогнула. Мальчик и до всех перечисленных выше событий был немного не от этого мира, а уж теперь… издалека он выглядел как инфери, поднятый неумелым некромантом: отслаивающаяся кожа, яркие, по-кошачьи отсвечивающие глаза, дёрганые движения и полная неподвижность, когда мальчик останавливался. Но больше всего Септиму поразило лицо ребёнка: искривлённое от боли и обезображенное из-за отсутствующей щеки.
Подойдя ближе к Эвансу, Септима смогла разглядеть даже зубы — удивительно-белые, будто только что из-под заклинания. Ровные. Красивые.
Ещё был виден кусочек скулы — желтоватой, и оттого выделяющейся рядом с жемчугом крупных зубов.
— Мистер Эванс? — тихо позвала Септима. — Что вы делаете в коридоре? Вы должны быть в Больничном крыле, насколько я знаю.
Мальчик повернулся к профессору и сфокусировал на её лице взгляд. Глаза у него были зелёные, но уже не такие яркие. На радужке цвела муть, как у покойников.
— Мне сложно, — хрипло ответил ребёнок. — Хотел… погулять. Сложно быть в одном месте. И больно…
Говорить ему было явно тяжело: воздух вырывался из детских лёгких с хрипами и бульканьем, из-за чего Эванс не мог сразу произнести всё, что хотел.
Септима показательно нахмурилась.
— Чтобы избавиться от боли, молодой человек, есть специальные заклинания и зачарования. Первые знает только профессиональный колдомедик, вторые накладываются на помещение. В частности, на Больничное крыло, откуда вы вышли. Идём обратно, — сменила она тон на более мягкий, — там вам будет легче.
— Не будет, — не согласился Эванс.
Но за профессором всё равно пошёл.
Септима шла рядом со странным проклятым ребёнком, уже не ощущая того буйства красок в своей душе. С ней вечно было так: только стоило как следует порадоваться, как жизнь подкидывала какую-нибудь мерзкую ситуацию. Вроде как, что не стоит так сильно вулканировать эмоциями — надорвёшься. И что если тебе сейчас хорошо, то это не значит, что хорошо другим.
И это пройдёт, как говорил небезызвестный Соломон.
От Больничного крыла Эванс ушёл достаточно далеко, так что для возвращения пришлось потратить больше пятнадцати минут. Можно было и быстрее, но Септима немного понимала ребёнка: сложно всё время сидеть в четырёх стенах, каким бы аутичным Эванс не был. Ещё и сестры его нет — та обычно и скрашивала его досуг вечными рассказами, шутками, песенками, считалками и ещё Мерлин знает чем. Девочка была воистину неугомонной.
В Больничном Крыле их уже ждали. Септима рассчитывала на потерявшую пациента Помфри и, может быть, на Северуса, но кроме них обнаружила ещё двух магов.
— Альбус, что это вы делаете здесь в такое время? — неподдельно удивилась Вектор. — Бессонница?
— Нет, нет, моя девочка. Мы все искали мистера Эванса.
— И этот пока неизвестный мне джентльмен?
Джентльмен, кстати, кого-то напоминал Септиме — но она никак не могла понять, кого именно.