— И никуда не убрать… Кричеру и Дин я не так доверяю, Сири живёт в доме с призраком, а ты отказываешься придержать его у себя.
Лили кивнула, тщательно вырисовывая клыки у гоблина. Она отказывалась — помнила, чем аукнулась ей попытка как-то контактировать с вожделенным для Эванса дневником. Чёрную тетрадку она всё-таки достала, конечно, всё ради братика; Эванс потом не выказывал того же вожделения, получив заветную вещицу. Но приключений Лили в любом случае хватило. Надолго.
Про Блека тоже всё было понятно — Регулуса никто не отменял. Младший братишка шлялся по особняку, проявив себя и для обычных людей. Выл, стенал, плакал, выводил старшего и маменькин портрет. Прошедший, но неудавшийся ритуал по переносу сущности медальона больше отразился на призраке: тот теперь не мог вернуться в невидимое состояние.
Особняк, эльфы, Сириус и даже Вальбурга с нетерпением ждали зимних каникул. Тогда Лили, как единственный доступный некромант, могла бы попытаться что-нибудь сделать. Ради такого даже разворошили несколько книжных заначек с откровенной чернухой; Лили и сама едва дожидалась зимы, чтобы приступить к изучению древних и интересных книжек по тёмному искусству.
Но даже если бы у неё получилось бы изгнать Регулуса из мира живых, проблему с медальоном это не решало. Его сущность всё равно нужно было перемещать в халькантит. А для этого требовалось повторение ритуала.
Сириус искал способы экранирования места и присматривался к заброшенным домам. Проблема была в том, что ему нельзя было светиться рядом с заброшками: после ритуала на месте так фонило тёмной магией, что за одно подозрение Сириус мог снова оказаться в застенках Азкабана. Блек-хаус спасала только старая защита, возведённая неизвестно когда. А так сбежались бы авроры со всей страны.
Над местом проведения ритуала думали всей семьёй. Даже непримиримая Вальбурга что-то пыталась советовать — бесполезно, но приятно. Леди редко проявляла участие, всё больше ворчала или ругалась.
— Что делать будем? — спросил Эванс.
Лили легонько заштриховала кованые латы гоблина и подпёрла голову рукой. Биннс продолжал нудеть о том, какие коротышки прекрасные, и как всем магам повезло, что магики направили весь свой потенциал на банковское дело. Ведь они такие честные, умные, матёрые, отважные, потрясающие карлики!
— Послушаем наконец совета учителя? — предложила Лили.
— В смысле?
— Сходим в банк в выходные. И у тебя, и у меня в сейфах была какая-то макулатура. Может, там и бумаги о собственности есть?
Эванс нахмурил тёмные брови и поджал губы.
— Собственность?.. у меня что-то было. От Эвелины.
— Она что-то завещала?
— Дом… вроде бы. Но я не помню, где он расположен. Все прошлые воспоминания до приюта такие… блеклые.
Решено было всё же начать с посещения банка, хотя Эванс продолжал свои попытки вспомнить, где же находился дом мисс Оллсандей. Как назло, у него ничего не получалось: юноша даже ходил через Серые Пустоши на могилу старухи, но ту похоронили совсем не там, где она жила в последние годы.
В банк Лили и Эванс попали, как и рассчитывали, в воскресенье. Субботний день был посвящён изгнанию Регулуса с теми знаниями и силой, что уже были у Лили; как и ожидалось, бесполезно. От злости Лили вырастила в столовой целое поле аконита на сырой некротике, но духа это так и не уничтожило. Зато Дин был счастлив.
В принципе, она могла бы развоплотить Регулуса насовсем, но неожиданно против выступил Сириус:
— Лили, ты, конечно, прости меня… прости. Но без посмертия очень страшно. Давай как-нибудь по-другому, не уничтожая его совсем. Я читал выкладки семейных некромантов, там души лишали жизни-после, так что…
— Тебе его жалко, что ли? — перебила словоизлияние Блека Лили.
— Жалко. Брат всё-таки.
После этого небольшого разговора Вальбурга неожиданно стала лучше относиться к собственному сыну. Это проявлялось во взглядах, редких и неизменно резких словах, движениях и даже в наклоне царственной головы.
Вальбурга Блек снисходила до собственного ребёнка.
Лили этого не понимала. Для неё было священно само понятие семьи; для Эванса она была готова расшибиться в лепёшку, собрать себя из осколков и снова расшибиться. Если бы у неё был ребёнок, — такой же маленький, хороший, беззащитный как Елена Равенкло, — она бы сделала для него буквально что угодно, даже вернулась бы из адского пекла. Ну или куда там ей нужно будет идти после смерти.
Банк гоблинов был таким же, каким Лили его и помнила по первому и единственному посещению: большое красивое здание из белого камня с коротышками-стражами в латах у входа. Лили, не глядя по сторонам, взлетела по ступенькам и зашла внутрь, оставив Сириуса и Эванса позади.
Ничего не поменялось за прошедшие три года, даже казалось, что гоблины перекладывают всё те же драгоценные камни на старых весах. Пока Сириус договаривался с клерками о поездке подростков к их хранилищам, Лили просто бродила по залу и рассматривала внутреннее убранство.
Ей было здесь неожиданно комфортно. Нити магии, невидимые обычным глазом, ярко светились при рассматривании их особым зрением, как учили Розита и Годрик. Плетения чар напоминали такие же в Хогвартсе. Примерно так, как пепси напоминала колу.
Наверняка коротышки просто внаглую скопировали сетку чар со школы. Ту, всё-таки, можно было назвать настоящим произведением искусства. Что внешне, что в плане защиты. Ещё бы от сквибов добавили опцию…
Лили планировала просмотреть замковую защиту в настоящем и, если нужно, добавить что-нибудь от сквибов. Ей хватило одной неудачи.
Увидев, что Сириус приглашающе махнул рукой, Лили птичкой метнулась к опекуну.
— Это Громогрых. Он проводит тебя к хранилищу.
— Отдельно от Эванса?
— Так у тебя же собственное, ещё Джейми открывал. Не помнишь? А, Лили, прости, я это…
— Нормально всё, нормально. Куда идти-то?
Громогрых, — ну и имечко, честное слово, — проводил Лили до вагонетки, затем был быстрый и желудкокружительный заезд до хранилища. Девушка чувствовала себя так, будто её внутренности взбили миксером или намотали на волшебную палочку. Ничего приятного.
— Ваше хранилище, — каркнул гоблин. — Мне остаться?
Лили проглотила вязкую кислую слюну. Пока она приходила в себя, Громогрых успел отпереть хранилище и вернуться к адскому транспорту.
— Нет, спасибо. Подъедете минут через двадцать? Я тут пока осмотрюсь.
— Как пожелаете.
Вагонетка, коротко скрипнув, умчалась куда-то вверх по бесконечной петле рельс. Лили, вздохнув как перед погружением в воду, шагнула в темноту хранилища, сразу же колдуя Люмос. В банке, по словам Сириуса, палочкой можно было магичить без опасений.
Лили как-то забыла ему сказать, что для большинства чар ей больше не нужна палочка.
Хранилище, как и весь банк, оставалось таким же, как и три года назад: тёмным и практически пустым. Кипа бумаг, перевязанных бечёвкой, оказалась письмами — их Лили бегло просмотрела, не распечатывая. Из документов обнаружилась одна тоненькая бумажка собственника: девушке принадлежал дом в городке Коукворт. Чтобы найти этот документ, Эванс пришлось переворошить кучку галлеонов — бумажка спряталась как раз под ними.
Документ Лили сложила в четыре раза и убрала во внутренний карман мантии; туда же отправилось одно из писем, которое привлекло внимание девушки.
«Для Гарри».
Она не знала, кто такой Гарри и почему Лили Эванс, — другая Лили Эванс, не она, конечно, а та, от которой нынешней Лили досталось всё это небольшое наследство, — писала ему. Это был любовник? Это был муж? Может, брат или знакомый?
Она не знала. Но бумага вызывала странное, щемяще-сложное чувство в груди, и Лили хотела узнать, почему.
Вернувшийся гоблин доставил клиентку наверх, к невозмутимым Сириусу и Эвансу. Самой Лили было нехорошо: кружилась голова и подпрыгивал до глотки желудок. Чтобы успокоить внутренности, девушка затащила мужскую часть семьи в кафе-мороженое, где и купила себе огромную порцию кислого щербета.
— Как дела, ребятишки?