Коридор был узким. Пожалуй, даже слишком узким для взрослого мужчины. Худощавый Стор с трудом протиснулся между гладкими стенами. Он прошёл десять шагов боком, потом коридор стал чуть шире. Стор обратил внимание на то, что под ногами больше нет толстого слоя пыли. Он шел по почти стерильному белому полу, и его ботинки оставляли грязный черный след.
Через некоторое время коридор вывел Стора к небольшому овальному помещению, на стене которого была металлическая дверь. Ни рукояти, ни замочной скважины на ней не было. Стор уже собрался возвращаться обратно, но ещё один болезненный толчок за ухом заставил его покачнуться и выставить руку вперёд.
- Твою мать, - только и сказал Стор.
Его пальцы коснулись металлической поверхности. Дверь стремительно отъехала вверх, а он не удержал равновесия и упал. Когда Стор снова успел подняться на ноги, он едва не закричал от ужаса. В первый момент Стору показалось, что со всех сторон его окружают мертвецы. Потом его глаза привыкли к слабому зелёному свету. Мертвецов здесь не было. В комнате за дверью стояли стеклянные ящики с железными людьми.
23.
Родись Стор на пару тысяч лет раньше, он вполне бы мог быть рядовым сотрудником "Корпорации". У него был мозг инженера, а "Корпорация" всегда испытывала нужду в хороших специалистах. Могло бы даже сложиться так, что руководство направило бы его работать именно в центр "Барракуда". "Барракуда", известная в далёком будущем как некрополь Баракос, была центром разработки биопротезов. Если бы Стор здесь работал, он бы имел прекрасную возможность обратиться к Стивену Льюису, специалисту отдела внутренней навигации. Скорее всего, разговор бы состоялся следующий:
- Эй, Стив! Ты знаешь, что твой новый указатель ни к черту?
- Но ведь ты дошел до холодильника?
Холодильником в обиходе называли криогенный зал, где хранили андроидов для тестирования протезов. Он находился на минус втором этаже "Барракуды", но добраться до него было не так-то просто. Карта центра была настолько запутанная, что даже старожилы разбирались в ней с трудом. Напольная навигация потеряла актуальность ещё в те времена, когда "Барракуда" насчитывала только пятьдесят наземных этажей. Сейчас центр возвышался на девяносто восемь этажей вверх и ещё на сто с лишним вниз. Руководство поставило задачу разработать свою собственную систему эмоциональной навигации. Грубо говоря, человек должен был сам почувствовать, в каком направлении ему двигаться. Обычно его должно просто слегка подталкивать, а всплывающие подсказки помогали лучше ориентироваться. Но это же Льюс. Да ещё и сжатые сроки. Попробуйте разработать навигацию с нуля, если техническое задание состоит из одного слова "быстро".
- Так ты дошел до холодильника? - нетерпеливо спрашивает Льюис. Его незадачливый коллега потирает левое ухо. Ему кажется, что b2b-чип всё ещё вибрирует.
- Дошел! Но меня так шарахнуло от этой чертовой штуковины, что аж слёзы из глаз! Ты её вообще тестировал?
- Э... Да.
- Короче, радиус меньше двухсот метров. Цель ищет только на одном уровне. Я пробовал установить цель на другом этаже, не работает. Информатора нет. Подсказок нет. Просто увеличивается уровень воздействия по мере приближения к цели. Какое-то тепло-холодно. Рядом с холодильником меня как будто током дёрнуло. Только не говори, что так и было задумано.
- Вообще-то... Ну, в перспективе, конечно, концепция будет другая. Но... Да.
- Это плохая идея, Стив. Нет, серьёзно. Я не смогу объяснить руководству, почему наших гостей должно скручивать от боли.
К сожалению, в действительности у Стивена Льюиса не было мудрого коллеги, который объяснил бы ему всю несостоятельность новой навигации. Сотрудникам "Барракуды" пришлось испытать на себе всю её прелесть, пока кто-то из руководителей не приказал отключить "этот грёбанный GPS". Льюис отключил. И не его вина, что спустя тысячелетия недоделанный навигатор снова заработал.
Джоан, жена Стора не смогла бы пройти катакомбы по навигатору. Она действительно была тори, новой ступенью эволюции homo sapiens. Возможно, Стора утешило бы то, что смерть Джоан была относительно быстрой. Останься она в живых, спустя несколько лет она бы умерла от острого аппендицита. Ни один врач нового мира не сумел бы её спасти. Двое суток сплошной боли, от которой нет спасения. Потом смерть.