Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз использовал проклятый фонарик. Я знаю, что это было на чердаке, но было ли это даже в этом году? Не могу вспомнить, работал ли он должным образом — выкинул бы я его в гневе, если бы он не выполнял свою работу хорошо? Это возможно.
Я снова повернулся к окну. На улице темно, но, тем не менее, может быть, будет лучше, если у меня не будет фонарика? Луч только привлечёт нежелательное внимание. Мне такое точно не нужно, особенно если я буду загнан в угол в сарае. То, что у меня будет доступ к чему-то, что я могу использовать для защиты, не означает, что я хочу подвергать себя ненужной опасности.
В любом случае, я должен принять решение в ближайшее время, иначе солнце взойдёт. Не хочу быть там, в дневном свете. Негде спрятаться, как только выглянет солнце. По крайней мере, если я буду вести себя тихо, я смогу спрятаться в тени ночью. Я не уверен, насколько хорошее у них зрение, но… оно должно быть лучше, более чётким и резким на открытом воздухе, особенно в светлое время суток.
Я думаю, что это мой разум тормозит. Иди сейчас. Забудь о фонарике. В любом случае, у меня довольно обсессивно-компульсивное расстройство по поводу сарая, так что должно быть достаточно легко схватить то, что я ищу — лопату, вилы… может быть, даже садовые ножницы? Хватать всё — столько, сколько я могу унести.
Надеюсь, я случайно не схвачу паука. В прошлый раз, когда я был там, на ручке лопаты сидел какой-то огромный. Клянусь богом, он просто смотрел на меня — смотрел на меня… побуждал меня попытаться тронуть его.
Почему я вообще сейчас об этом думаю? Так глупо.
Я схватил один из ножей с того места, где я их ранее бросил на полу спальни — ещё один на её тумбочке, один на моей, один у изножья кровати, один у изголовья кровати, один на подоконнике, с чёрной ручкой, указывающей в спальню, чтобы его было легко схватить — если бы мне пришлось делать это в спешке. Однако у двери нет ножей. На случай, если ворвётся мародёр, я не хотел, чтобы у него был шанс одержать верх надо мной, получив доступ к лезвию.
Нож, который я взял, был разделочным. Странно, последний раз, когда я использовал его, было на жареной курице, которую я приготовил. Я всегда готовил курицу в нашем доме. Дженни нравилась другая еда, но жареная курица… одно из единственных блюд, которые я мог приготовить… и я готовил её хорошо. Моя картошка не разваривалась. Хрустящая снаружи и лёгкая и пушистая внутри. Дженни часто говорила, что это лучшее, что она когда-либо пробовала. Когда мы начали встречаться, я думал, что она говорит это просто, чтобы доставить мне удовольствие, но… отведав картошки её родителей… её друзей… да, она не шутила. Моя картошка не разваривалась. Дженни пыталась смотреть, как я её готовлю, всегда пыталась узнать, в чём секрет, но я никогда ей не рассказывал. Я бы сказал ей сейчас: посыпь кубиком Oxo говядины, даже если у тебя есть курица, картофель после того, как ты сварила его, пока он не пропитается им… затем также посыпь сверху немного муки — выглядит странно в сковороде, но, поверь мне, это помогает ей хрустеть. В качестве масла также важно использовать гусиный жир. Ты начинаешь с гусиного жира. Помести сковороду только с жиром в духовку, пока она не станет горячей, а затем вытащи её. Положи картофель в сковороду и обваляй его в жире. Потом ты должна слить лишний жир. Ты же не хочешь, чтобы картофель готовился в большой луже, потому что это помешает ему должным образом подрумяниться… хотя это не конец света, он всё ещё хорош, но… лучше, когда он хрустящий. А после того, как ты обваляла картофель в жире и слила излишки со сковороды… тогда ты делаешь кусочки с кубиком Oxo и мукой. Духовка выставлена на двести градусов, картошка идёт на самотёк минут двадцать пять — может и меньше, следить за ней не помешает. Затем ты переворачиваешь её на сковороде и снова готовишь столько же времени. После того, как перевернула. Также важно использовать только картофель King Edward для запекания. Остальной картофель хоть и экономит деньги… но вкус у него не тот. Только не пережарь…
Я резко вернулся к реальности.
Картофель? Серьёзно?
Забавно, по чему скучаешь, когда мир катится в дерьмо.
Ладно, хватит бездельничать. Пришло время сделать это. С ножом в руке я задул свечу и осторожно вышел из спальни и остановился, когда оказался наверху лестницы — свободная рука нащупывала путь с помощью стены. Я затаил дыхание и стал ждать. Я ничего не слышу, кроме собственного сердцебиения, потому что оно сильно стучит в груди. Ещё пара секунд… всё ещё ничего… ладно, кажется, я всё-таки здесь один. Я думаю, что да, так как не слышал, чтобы кто-то пытался войти, но лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Я начал красться вниз по лестнице, держась за перила для поддержки, так как в темноте было трудно что-то разглядеть. Медленно мои глаза привыкли к темноте — недостаточно, чтобы ясно видеть, но достаточно, чтобы различать очертания.