Стрё выбрал юго-западное направление, и ошибся. Как он и предполагал, дорога привела его к степной северо-восточной оконечности Нижней Отшибины. Здесь по пути ему стали попадаться карлики, как мёртвые, так и живые; Стрё шарахался и от первых, и от вторых. Впрочем, в здешней местности карлики оказались достаточно спокойными. За клячей Стрё, из последних сил бросаемой им в галоп, никто даже не попытался погнаться.
Понадеявшись на то, что дорога, которая ввела его в Нижнюю Отшибину, сама же его оттуда и выведет, Стрё далеко от неё не отклонялся, ограничивался лишь тем, что объезжал встречных карликов. И вот, к великой своей радости, он наткнулся на человеческое поселение.
Село, откуда вышел живой крестьянин среднего человеческого роста, как стало ясно из расспросов, называется Ы. Это название некогда дали селу карлики, и живущие в нём люди не стали возражать. Ы, так Ы; во всяком случае, коротко. Предположение Стрё, что Отшибина вот-вот закончится, и впереди его ждёт ровный путь до Адовадаи, крестьянин из Ы счёл полной ерундой. По его собственным географическим представлениям получалось, что если зайти далеко-далеко за Ы на северо-запад, наткнёшься на карличий Ыруц, в котором слегка опасно. Если же продолжить движение в юго-западном направлении, Стрё придётся миновать два сравнительно мирных карличьих селения (Кульм и Свом) и упереться в развалины древнего Протаса — колыбели культуры карликов тех веков, когда они ещё не были карликами.
Там, у Протаса, и закончится дорога, потому что и дорога эта — дорога к Протасу, а не куда-нибудь там ещё. За Протасом же нет решительно ничего интересного — одни древние некрополи. Можно ли через те некрополи пройти к Адовадаи — про то крестьянин из Ы не ведал и даже не брался подумать. Во всяком случае, никто до первооткрывателя Стрё этой дорогой на Адовадаи не ездил.
Поблагодарив крестьянина, Стрё решил пока не возвращаться, а доехать хоть до Протаса, надеясь, что путь от Протаса до Адовадаи должен был существовать с незапамятных времён. Оба города древние, как-никак. А в древности Большой тропы мёртвых и вовсе не было, и что за смысл, чтобы с юго-запада на юг добираться через север.
Развалин Протаса Стрё почти не застал. Скорее, он нашёл место, где раньше высились развалины Протаса, камни же из развалин предприимчивые карлики давно растащили. Судить о том, где прежде проходила дорога от Протаса на Адовадаи, тоже было затруднительно. Видимо, она шла куда-то на юг.
Лежащие на юге Старые Некрополисы — те самые некрополи Нижней Отшибины, магистром которых был благодетель Гру — сохранились получше, чем Протас. На камни отсюда карлики не зарились, боясь прогневить неизвестно кого. Уже подойдя к самым крайним склепам, Стрё понял, что густота их расположения такова, что ни для какой дороги на юг пространства между ними не остаётся.
В раздумьях перед Старыми Некрополисами старика настиг знакомый голос. Стрё тревожно оглянулся, хотя прекрасно понимал, что голос говорит изнутри. По давней глупой привычке выражаться дозорный сказал бы, что слышит голос внутри головы, но реальный опыт услышанного указывал на иные части тела.
— Что ты здесь делаешь, Стрё? — спросил голос. И это был голос Гру.
Стрё попытался отмолчаться, но голос всё не унимался:
— Зачем ты вернулся в Отшибину, Стрё? Зачем стоишь перед этими некрополисами? Зачем это всё, когда ты должен находиться в Адовадаи?
— Я… в дороге, — запинаясь, проговорил Стрё.
— Великий народ Отшибины вот-вот подойдёт к Адовадаи, чтобы начать штурм его слабых укреплений. Где ты должен быть в это время, Стрё?
— Там, в городе…
— Разумеется. Напоминаю, что к подходу карликов ты должен уже связаться со всеми нашими людьми в порту. О скором появлении карликов тебя известит моё письмо, то самое, которое передадут в трактире «Пузатый боцман», что у западного пролома городской стены. Если ты не успеешь подготовить диверсию в порту к прибытию письма…
— Я… обязательно успею, — промямлил Стрё.
— …то ты меня разочаруешь, — закончил голос Гру, исходящий не то из сердца старого дозорного, не то из «призрачной шкатулки», бережно хранимой у самого сердца.
Гру вездесущ и всеведущ, понял Стрё, стоя у Старых Некрополисов с видом нашкодившего ребёнка. Или только у своих некрополей магистр обретает дар слежения за обращёнными в посмертие людьми? Да кто его разберёт! Важно успеть в Адовадаи раньше посланного Гру письма.
В Адовадаи старый Стрё въезжал в тревоге, в суетливом опасении провала. Проехать на юг через некрополи не удалось. Пришлось, теряя время, возвращаться почти до самой Большой тропы мёртвых, отыскивать новую дорогу на юг, затем, рискуя попасться местным шпионам, объезжать Карамц кружной дорогой. Да и тогда, когда путь к Адовадаи оказался весел и открыт, невезучий Стрё умудрился дважды заехать не в те города. Первый раз он принял за желанный порт Адовадаи город Нефотис, второй раз — Вытрокеш. Оказавшись на месте с третьей попытки, Стрё даже удивился.
Но что же меня удивило, спросил он себя. Пришедший ответ (пришедший от себя самого, не от вездесущего голоса магистра Гру) оказался прост: штурм карликами города пока что не начался, а учитывая сильное опоздание Стрё, трудно было надеяться, что он до этого штурма успеет.
Живая городская стража довольно косо посмотрела на нервного мертвеца верхом на живой лошади, но в город пропустила. Просто в Адовадаи не любят мертвецов, вспомнил Стрё. Ну, не любят, и что с того? Вон, в Цанце, где мертвецы всегда были в большинстве, косо смотрели на него ещё живого.
Нелюбовь к мёртвым у жителей Адовадаи была смешана как с холодной брезгливостью, так и с тёплой жалостью. Всю эту смесь — в разных пропорциях — Стрё улавливал в глазах всякого встречного. О том, как проехать к трактиру «Пузатый боцман», Стрё спросил у особенно сочувственно поглядевшей на него живой горожанки. Та задала ему маршрут:
— Это у западного пролома городской стены. Езжайте до Центральной площади, оттуда — мимо висячих садов к крытому рынку. У рынка повернёте направо и нырнёте в первую арку внутренней стены города. Дальше мимо портовых складов добираетесь до внешней стены, находите в ней пролом. Хибара слева от пролома вам и нужна.
Радуясь, что он уже почти на месте, а военные действия пока не начались, Стрё ехал к «Пузатому боцману». Проезжая мимо портовых складов, боролся с искушением тут же метнуться в порт и наскоро установить контакты с лазутчиками Гру. Осторожность всё же победила: что ни говори, подозрительно будет выглядеть в порту конный мертвец, который не успел въехать в город, а уже кого-то зачем-то ищет.
«Пузатый боцман» выглядел довольно жалко — даже для Стрё, которому, вроде, было не привыкать. В общем зале сидели матросы из самых оборванных и, распивая саламинский ром, горланили хриплыми голосами морские песни. Никто здесь не был пузат, даже трактирщик, в котором Стрё с удивлением узнал Блюма Ларколла, бывшего хозяина трактира «Живые и мёртвые» в Цанце. Его татуированный череп с каким-нибудь другим спутать было, конечно, трудно.
Ларколл тоже узнал Стрё и, судя по округлившимся глазам, был удивлён встречей. Впрочем, из последовавшего разговора стало ясно, что трактирщика не так поразила сама встреча, как вид старшего дозорного, введённого-таки в посмертие.
— Никто ли не оставлял для меня письма? — спросил у Ларколла Стрё.
— Пока нет, — ответил тот, — да ты не расстраивайся. В наш век вообще мало кто пишет письма. Особенно мертвецам.
Глава 9. Покойника никто не ждёт
Блюма Ларколла, чей трактир в Цанце сгорел, определил трактирщиком в Адовадаи сам магистр Гру, чувствительный к потребностям людей, которые могли бы ему быть полезны. К каждому, кого он предполагал использовать, разумный некромант подходил с отдельной меркой: Стрё он дал посмертие, а Ларколлу — новый трактир. Не наоборот! И вот уже выполнена давняя мечта Стрё, да и трактирщик должен быть счастлив на новом месте…