— Это правильно, — отозвался я, всё же решившись на выкуривание ещё одной раковой палочки. — На скидку могу рассчитывать?
Кэп и Лёд с шутливым напускным возмущением начали выговаривать мне про меркантильность, жадность и наглость. Я не оставался в долгу, напоминая, что экипировкой и оружием они обзавелись именно моими стараниями, на что меня топили доводом, что моими же стараниями они остались без транспорта и вообще серьёзно пострадали. Так и коротали время — за весёлой перебранкой, плавно перетёкшей в простую беседу сразу обо всём и ни о чём. Окончил наши посиделки один из пациентов, оповестивший о скором начале завтрака. Мы поднялись с насиженного места и направились к больничному корпусу. Мдя, сколько раз говорил себе не курить на пустой желудок, а всё без толку. Первые несколько шагов слегка мутило, да так, что даже слегка покачнулся, но прошло это состояние быстро. На втором этаже распрощались с отправившимся в своё отделение Кэпом и двинули дальше по лестнице. Миновав дверь, мы с Льдом разошлись — его палата была в другом крыле.
Я, проходя мимо сестринского поста, встретился с Кирой, окинувшей меня взглядом, в котором читалось лёгкое осуждение.
— Вам, Антон Олегович, постельный режим прописан, — назидательным тоном сказала она, — а вы уже по лестницам бегаете. Смотрите, как бы выздоровление не затянулось.
Я сокрушённо вздохнул и развёл руками. А какой чудесный мелодичный у неё голос, так бы и слушал, не прерываясь. И тут не только давнее отсутствие женщины рядом сказывалось, вовсе нет! Пусть я и близок к тому, чтобы стремиться наладить тесный и глубокий, хэ-хэ, контакт с представительницей противоположного пола, обладающей хотя бы таким минимумом необходимых параметров, как за что ухватиться и куда вставить, оценивать я ещё был в состоянии. И Кира однозначно заслуживала высший балл по всем статьям, которые имелись пока что в моём доступе.
— Раз уж на ногах держитесь, — продолжила медсестра, — столовая в той стороне слева по коридору.
— Понял, благодарю.
Я дошёл до палаты, совершил короткую экскурсию в туалет, умылся и, насухо вытерев морду лица и прочие лапы, направился в столовую. Завтрак был представлен большой порцией пшённой каши, варёными яйцами и растворимым, но весьма неплохим кофе. Тарелки с кашей и кружки с кофе уже стояли на столах, яйца лежали в большой кастрюле на раздаче. На незаданный вопрос, сколько можно взять, читавшийся у меня во взгляде, повар — высокий худощавый мужик с длинными собранными в хвост и покрытыми белоснежной поварской шапкой-таблеткой волосами — буркнул:
— Да хоть все.
Интересно, мужик в принципе неприветливый, или от объёма работы, навалившейся явно с раннего утра, такой хмурый? Как много вопросов, как мало ответов… Я взял три штуки и в поисках свободного места осмотрел помещение. По причине малого количества народа — всего семь человек на двадцать мест — искомое было найдено быстро. Пристроившись за столиком у окна, я приступил к завтраку. Не без усилий одолел. Кормили здесь — век бы так жить. А ведь ещё возможно было попросить добавки, как я заметил. Но, увы, не справлюсь. Поглядывая в окно, начал неторопливо пить кофе и думать о том, как лихо закрутилась моя вылазка.
Силовая броня. Экзоскелет, увешанный защитными и оружейными модулями, переламывал ход боестолкновений даже на полях Третьей Мировой, по меркам же нынешних реалий — абсолютное уберваффе. Композитные материалы, неуязвимые для простой стрелковки и стойкие к артиллерийским снарядам и поражающим факторам взрывов вплоть до ударной волны (до определённого, конечно же, предела) ядерного! Абсолютная защита перед радиацией. Совершеннейшие фильтры, сводящие на нет воздействие любых боевых отравляющих веществ, а на совсем тяжёлый случай вроде отсутствия в окружающем воздухе кислорода, или самого окружающего воздуха в принципе — возможность полной герметизации с запасом газовой смеси для дыхания на десять часов с автоматическим включением. Полное экранирование, исключающее поражение электронной «начинки» электромагнитным излучением. Дисплеи в смонтированным в единое целое с корпусом шлеме, обеспечивающие широкий угол обзора. Передача картинки — с миниатюрных камер, прочностью мало отличающихся от самого «доспеха», обладающих крайне хитрой системой очистки и такими мощными светофильтрами, что про световое поражение сетчатки можно забыть, даже разглядывая ядерный взрыв широко раскрытыми глазами. Нейроинтерфейс, облегчающий управление. Возможность таскать неподъёмные тяжести. И «на сладкое» — автономный режим для эвакуации тушки пилота, потерявшего сознание. В совсем неприятном случае — тела погибшего. Если критических повреждений ходовой части, блока управления и системы энергопитания нет, разумеется. Последнюю, кстати, повредить — та ещё морока. И если уж повредил непосредственно сам топливный блок, то хоронить будет нечего. Ни пилота, ни кого бы то ни было ещё в нескольких метрах вокруг. Этерний — штука стабильная, но, если рванёт… боевой, впрочем, при той же массе страшнее топливного будет. Но эту лирику оставим на потом…