Спокойствия, правда, достичь не удалось. Грязные покрытые пылью обгоревшие здания с мрачными проёмами окон морально давили, навевая мысли о непостоянстве сущего и о безысходности бытия. Я мысленно поёжился, но менять темп движения не стал, пусть даже и было желание пробежаться. Да сразу до жилого квартала. И поскорее очутиться в каком-нибудь подъезде. Или в квартире. Бывал я уже в обезлюдевших городах, и мне там не понравилось. Да, в помещениях тоже по большей части всё до мурашек пусто, но ощущается эта пустота иначе, нежели на открытой местности. Может быть, потому что хоть какое-то укрытие от внешнего мира. А некоторые ведь в таких городах-призраках живут. И не какими-то анклавами, коммунами и сообществами, а поодиночке! Крыша хоть у кого-нибудь из подобных не едет? Лично я, вопреки всем слухам, таких не встречал. Маловата, конечно, выборка — менее десятка. Но в целом встречи небесполезные — автоматом я разжился как раз «в гостях» у психа-одиночки. Оказался там, конечно, не по своей воле, но голову в трудной ситуации не потерял. В отличие от обитателя той квартиры, ха-ха.
Таким образом, развлекая себя размышлениями и воспоминаниями, я, не теряя, впрочем, при этом бдительности, добрался до своей первой цели рейда. В путеводителе район значился гордым обозначением единицы. Довоенного его, как, впрочем, и города, названия история не сохранила. А ведь такой малый срок прошёл, как-то это, с одной стороны, странно. А с другой вполне логично — в отличие от Москвы и ещё ряда крупных нынешних анклавов цивилизации не каждая область имела хорошие ПВО и ПРО. Что там, впрочем, от той цивилизации осталось, интересно. Вот натаскаю вдоволь, обзаведусь транспортом и командой, да съезжу посмотреть да всё узнать. Может быть. Не решил ещё. Отдалённые всё это перспективы, туманные, а здесь и сейчас… Здесь и сейчас будем драться. Вовремя заметив подозрительное шевеление в окне первого этажа полуразрушенного жилого дома, что располагался в паре сотен метров от меня, я резко нырнул в придорожные кусты, скатился, сгруппировавшись, в выложенную бетоном придорожную канаву, резко поднялся в положение сидя и шмыгнул вперёд. По тому месту, где я стоял, ударили пули, практически сливаясь с этим звуком, грохнул выстрел. Ну что ж, ублюдок, хочешь боя — получай! Покрыв семь метров по канаве, я упёр приклад в плечо и поднялся над своеобразным бруствером в виде бордюрного камня, тут же направив автомат в сторону предполагаемой позиции стрелка. Почти не прогадал — едва заметное движение влево, и целик сведён с мушкой на силуэте. Несколько коротких очередей, и силуэт исчезает в оконном проёме первого этажа, на котором этот неизвестный мне недруг решил организовать огневую позицию. Интересно, ты решил тут грабить проходящих мимо, или засаду устроил с какой-то иной целью? Да плевать, вряд ли второе. И скоро будет не важно — я тебе, сукин сын, сам сейчас так засажу, если ты ещё жив, что забудешь, как дышать. При условии, что я в тебя попал, ты сейчас будешь сильно мучиться, если не сдох — этот магазин я снарядил боеприпасами с экспансивными пулями. На всякий случай сделав ещё несколько «строчек», я бросил автомат, оставив его висеть на одноточке, упёрся руками в бордюр и рывком выскочил из оказавшейся мне по грудь канавы. Мгновенно оттолкнувшись ногами от асфальта, я побежал вперёд, поднимая автомат. Вряд ли первая моя цель сейчас поднимется, а вот вторая… нет, тоже не поднимется. Обрез на таких дистанциях — плохое оружие. А вот автомат калибра семь-шестьдесят два — хорошее. Плохо для тебя, что этого ты так и не понял и не поймёшь. Ну и то, что реакция у меня отличная. Второго противника, высунувшегося из окна третьего этажа дома, находящегося ко мне ближе, я срезал на бегу, лишь вскинув ствол. Пятьдесят метров — не то расстояние, на котором надо целиться, когда у тебя автомат.
Но вот и преодолено расстояние до первой обстрелянной мной позиции. Обстрел я не прекращал на бегу, подавляя малейшее желание высунуться. Короткая остановка, магазин в сброс, новый пристёгнут, патрон в патронник, короткая очередь в темноту оконного проёма, вскрик. Я разгоняюсь, отталкиваюсь от невесть откуда взявшейся здесь каменной скамейки, влетаю в соседнее окно и замираю. Сейчас бы какой камень, но сойдёт и имеющееся. Я прошёл к едва приоткрытой двери, выглянул в коридор, выудил из подсумка единственную свою гранату и, не взводя её в боевое положение, бросил. Не дождавшись никакой реакции, я счёл коридор пустым, включил прикреплённый к автомату мощный фонарь и вышел. Соседняя дверь была закрыта. И очень удачно открывалась внутрь комнаты. Подобрав гранату, я мощным ударом ноги распахнул дверь, крикнул: