С другой стороны, отвечала иная его часть: что, если ты ошибся? Что, если ты параноик? Или что, если любовь которую ощущал Хармона, была его собственным чувством, его собственными эмоциями, отражёнными обратно к нему, то есть — его собственная религиозная любовь к Обелиску отражается, как любовь Обелиска к нему? Что, если безразличие, которое ощутил Альтман, не было чем-то присущим Обелиску, а было чем-то личным, отражённым обратно?
Он сидел там, размышляя и размышляя, но так ни к чему и не пришёл. Что он собирается делать теперь? Сейчас, когда он дал Обелиску то, что тому было нужно, он непреднамеренно сделал положение дел для человечества ещё хуже?
— Нам нужно идти, — сказал он Хармону. — Обелиск хочет, чтобы мы ушли.
— Откуда ты знаешь?
— Он сказал мне, — ответил Альтман.
Хармон кивнул. Он подошёл к Обелиску и прикоснулся к нему губами. Он уже не был параноиком, не был несдержанным, без сомнения — это потому что Обелиск прекратил вещание. Но он всё ещё был верующим.
— Куда мы направляемся? — спросил Хармон.
— В диспетчерскую, — ответил Альтман. — Мне нужно кое о чём позаботиться, а затем мы сможем уйти.
Он не знал, что и ожидать — возможно, в результате того, что Обелиск прекратил вещание, существа потеряют свою мощь, сильно ослабеют, или даже распадутся на части. Но это было не так. Когда они покинули отсек Обелиска, прошли по коридору и открыли дверь в дальнем его конце, он обнаружил, что странное, паукообразное существо всё ещё там, всё ещё ждёт его. Возможно, оно немного замедлилось, стало немного более вялым, но оно всё еще было там и всё ещё охотно желало прикончить их обоих.
Похоже, это только усилило его желание сделать то, что он задумал.
Они открыли дверь и увидели тварь, незамедлительно её спина начала ощетиниваться. Альтман схватил Хармона и оттащил их обоих за дверную раму. Странные, конусообразные отростки выстреливало оно из своей спины, которые, пролетая по коридору мимо них, с хлёстом врезались в стены.
Он высунул голову из-за укрытия и ждал, что же оно будет делать дальше. Он увидел, что в настоящий момент все три головы отделились и стремительно неслись к ним.
Включив большим пальцем руки плазменный резак, он обратился Хармону.
— Возможно, ты захочешь остаться позади, — сказал он, а затем шагнул в дверной проём.
Первую из них он поймал лезвием своего резака в момент, когда та прыгнула на него, отделив голову от её щупалец. После того, как голова, всё ещё с гримасой на лице, отлетела в стену и отрикошетила от неё, он раздавил её своей стопой. Вторую он словил, пронзив её вверх, когда та неслась по потолку, прямо над дверной рамой. Затем ему пришлось отступить назад и снова прижаться к стене, так как главная тварь выпустила в него следующую серию шипов.
Последнюю ему необходимо было оторвать от шеи Хармона. Каким-то образом она пробралась мимо Альтмана и он даже не знал, как ей это удалось. Более того, он даже не знал, что она прикрепилась к Хармону, и не узнал бы, если бы Хармон не схватил его сзади и не потряс. Он обернулся, увидел, что Хармон становится багровым, подумал: «только не это снова»; и разрезал тварь пополам, как-то умудряясь, чтобы не оттяпать вместе с ней часть его лица.
Хармон закашлял и потёр своё горло.
— Хвала Альтману, — сказал он хриплым шёпотом.
— Прекрати это говорить, — сказал Альтман. — Альтман не хочет, чтобы его восхваляли.
Он снова выглянул из-за дверной рамы. Сейчас тварь двигалась вперёд, её копьеподобные ноги, гремя по коридору, приближались к ним. Он приложил палец к губам, предостерегая Хармона, чтобы тот не шумел, а затем прижался к стене.
Он слышал, как оно приближалось, выстукивая каждой ногой определённый ритм, отзвук которого внезапно сделался сложным для понимания, чтобы он точно мог сказать, как близко оно в действительности сейчас было.
Он услышал, как оно остановилось у дверной рамы. Он продолжал ожидать, что тварь проберётся внутрь, но по каким-то причинам этого не произошло. Вместо этого оно повернулось и начало отходить в обратную сторону.
Дерьмо, подумал Альтман, засада отменяется. А затем выбежал из-за дверной рамы и устремился за тварью.
Она развернулась, причём поразительно быстро, несмотря на её многочисленные конечности. Альтман срезал ближайшую к нему конечность, а затем бросился на пол, так как спина твари ощетинилась и выплюнула свои шипы. Он отрезал следующую ногу, находящуюся с той же стороны, но чуть не потерял свою, когда существо вонзило в пол одну из своих оставшихся конечностей. Ещё одна атака и тварь рухнула на бок, выведенная из строя. Альтман отрезал оставшиеся конечности, на этот раз осторожно, чтобы не задеть жёлто-чёрную опухоль.