— Может, начнём? — дождавшись, когда успокоится его собеседник, произнёс лорд.
— Кто ходит? — всё ещё посмеиваясь, спросил Император.
— Белые ходят первыми, правила игры нарушать нельзя.
Часть I Точка отсчёта
Лайкор Траскер
— …распитии спиртных напитков, порче имущества, срыве занятий, нанесении травм сокурсникам, нападении на преподавателя, хищении различного имущества… — так уже продолжалось минут пятнадцать и, судя по всему, будет продолжаться ещё столько же.
Дело происходило на Площади Совета, прямо перед воротами Гильдии Искусств, да ещё при всём честном народе. Публичное изгнание из Гильдии на памяти людей проводилось впервые, вот их и набежало просто тьма-тьмущая. Ведь интересно посмотреть, как всё будет происходить. И, надо сказать, пока они не разочаровались. Мой список нарушений зачитывали уже столько времени, что на площади стояла практически мёртвая тишина. Большинство учеников самой Гильдии вообще находились где-то в прострации. Им подобного и во снах не снилось: новичок, Видящий самой низшей ступени — восемнадцатой, — умудрился за неполный год пребывания в Гильдии нарушить чуть ли не все существующие правила. Что на это можно сказать? Я очень старался, взвалив на свои плечи такую нешуточную обязанность, как систематическое перетряхивание всего этого рассадника жалких выродков захарда. Но исключают меня вовсе не из-за многочисленных шуток, думаю, основная причина будет стоять последней в списке моих нарушений. Казалось, декан нашего курса прочитал мои мысли:
— …ученик уличён в использовании Искусства Смерти. Искусство, находящееся под абсолютным запретом Гильдии. На основании всего вышеперечисленного, ученик первого курса, восемнадцатой ступени мастерства, Лайкор Траскер, отчисляется из Гильдии без права восстановления, его статус Видящего Гильдии больше не действителен, а мантия ученика Гильдии и личный медальон должны быть конфискованы.
Только я подумал, что не всё так плохо, как появился сам ректор. Искусник второй ступени. Единственный мужчина среди Совета Империи Видящих. Власти у него хоть отбавляй. И угораздило же меня с ним поцапаться. Тем более, что всё получилось совершенно случайно. Я ведь только тренировался, а он появился демон знает откуда и сразу попал под моё плетение. Вообще, я на его месте радовался бы, что отделался лёгким испугом. Всего-то бороду свою потерял, зато помолодел сразу лет на сто. Мог бы спасибо сказать, а не зыркать так злобно.
— Ученик будет подвергнут высшему наказанию, — прогремел голос ректора над площадью.
Всё, меня сейчас убьют. Видимо, так же подумали и остальные, вот только ректор ОЧЕНЬ сильно обиделся на меня из-за потери бороды. Этого двухсотлетнего ублюдка моя смерть не удовлетворила бы в полной мере, он придумал кару пострашнее.
— Лайкор Траскер будет подвергнут печати Хомана.
Лучше пусть убьют!!! Сорвавшись с места, я прыгнул с помоста в толпу, но, даже не долетев до земли, тут же был заброшен обратно сильным и, главное, невидимым ударом в грудь.
— Приговор будет приведён в исполнение немедленно и обжалованию не подлежит, — не обратив ни малейшего внимания на мою попытку к бегству, сухо закончил ректор.
Немедленно? Что значит немедленно?! Для активации печати Хомана нужна вся мощь Совета, точнее, присутствие всех его членов. Уж не хочет ли сказать этот маразматик, что ради меня сюда сейчас притащился весь Совет Империи? В этот же самый момент открылись главные врата Гильдии. Пятисаженные железные створки, покрытые золотом, с выгравированными на них головами основателей Гильдии, медленно и величественно разошлись в стороны, являя тем самым вышеупомянутый Совет Империи. Двенадцать Ранл-Вирнов и один Арх-Дайхар Гильдии собрались ради какого-то ученика? С трудом верилось, но всё происходило именно так. Дураком я не был, поэтому разу сообразил, что тут дело в чём-то другом. И вообще, будь я дураком, никогда бы в жизни не попал в Гильдию. Поступить туда имели право только «Дети знати». Я же представляю собой обычного оборванца с улицы, у которого оказался неожиданно сильный талант к Искусству Видящих. Грех не попытаться пробиться в Гильдию, и у меня получилось. Ради этой затеи я подделал такую уйму документов и обворовал столько домов, сколько многим и не снилось. И вот теперь всё зря. Меня выкидывают. И надо было мне так по-глупому попасться: нашёл тайный проход в библиотеку Ранл-Вирнов, да ещё в ту часть, что оказалась практически заброшенной, и принялся таскать оттуда книги, а при обыске у меня их нашли. А ведь всё моя лень виновата, убрал бы вовремя, и ничего бы не случилось. Впрочем, если говорить начистоту, ленью тут и не «пахло». Всё было одновременно куда сложнее и проще, но первопричины происходящего я отметал, даже не раздумывая над ними. Анализ в данном случае представлял для меня нешуточную угрозу, потому как я предполагал конечный результат и не мог найти из него выхода. Попросту говоря, я боялся себе признаться в одной простой вещи. Моя жизнь… — на этом месте, я усилием воли прогнал ненужные сейчас мысли, вернувшись к сути происходящего.
За прошедшее время я научился многому, но лишь в последний месяц занялся действительно стоящими вещами. Искусство Смерти, Искусство Жизни — это бред, придуманный стариками. Есть только Искусство Видящих — и ничего более! Всё остальное — лишь страх перед неизведанным. Плетение Тьмы и плетение Света созданы друг для друга. Пользоваться лишь одной частью — всё равно, что наблюдать свет без тени или ночь без звёзд. Все нынешние Видящие пользуются просто ничтожно малой частью своего Дара, своей Силы и словно ходят с завязанными глазами, при этом используя трость, да ещё и заткнув себе уши ватой. А вообще, всё это бесполезные рассуждения загнанного в угол человека. Сейчас меня подвергнут печати Хомана, и я уже до конца жизни не смогу даже каплю воды пролевитировать, не говоря уж о чём-нибудь более серьёзном. Бывали, конечно, случаи, когда печать снимали, но за всю историю таких случаев всего два. Начну со второго — это когда «замаринованный Видящий», как их в шутку называл наш преподаватель истории, спас самого Императора, а первый — это когда просто проверяли, как, собственно, действует печать. С такой статистикой мне смело можно вешаться. Без Искусства жить я уже не смогу, это всё равно, что ослепнуть и оглохнуть за раз.
Видящие, лишённые своей Силы, в девяноста девяти процентах кончают жизнь самоубийством, не в состоянии вынести воздействия печати Хомана. Энергия будет рядом, но пользоваться я ею не смогу. Всё равно, что перед измученным от жажды человеком поставить плошку с водой, до которой ему дотянуться не хватает буквально половины вершка. Человек сойдёт с ума прежде, чем умрёт от жажды. Такой участи я себе не желал.
В этот момент помост подо мной исчез, и я мягко опустился в центр пентаграммы. Она была глубоко вычерчена прямо в каменном монолите. Вся Гильдия стояла на скале, а Площадь Совета находилась у её основания. Точнее, камень под моими ногами не совсем камень, то есть вообще не являлся камнем. Материал, в котором была вырезана пентаграмма Хомана, представлял собою некий сплав из нескольких малоизвестных минералов. Основатели Гильдии постарались на славу. Площадь Совета создана попросту неразрушимой, а глубоко врезанная в неё пентаграмма существовала как её неотъемлемая часть.
Пентаграмма представляла собой огромную тринадцатилучевую звезду… гм… вернее, так: в звезду была вписана пентаграмма, в которую в свою очередь вписали круг радиусом в сажень, в котором я сейчас как раз и стоял. От каждого луча шла линия ровно до круга. Печать простая, одна из самых низших по степени сложности, но зато одна из самых высших по своим свойствам. Такой вот парадокс Искусства: простейшее являлось одним из сильнейших. Под моим пристальным взглядом члены Совета заняли свои места по концам лучей звезды, народ же к этому времени равномерно разместился вокруг площади. Несмотря на крайне неприятную для себя ситуацию, я с немалым любопытством рассматривал сильнейшего Видящего, единственного Искусника, носящего титул Арх-Дайхара на весь обитаемый мир… по крайней мере, единственного зарегистрированного. Впрочем, «рассматривал» — это громко сказано. В отличие от своих подчинённых, Видящий не снимал с головы капюшона, поэтому я даже не мог увидеть, как он выглядит. Вернее, она, Теналия.