Растеряно пробормотал Санька, не зная хватит ли этих денег.
- Итого осемнадцать целых рублей, - подвел итог дружелюбный метрдотель, - за эти деньги я вам устрою великолепный, запоминающийся ужин. Молодые люди, будь те любезны, пока погуляйте по саду минут тридцать. Сходите, посмотрите оперетту, водевиль в соседнем павильоне и подходите все будет готово в лучшем виде.
И действительно когда компания студентов вернулась метрдотель провел их в уютный уголок, в котором был накрыт стол. Все в нерешительности остановились. Это был шикарный стол для небогатых студентов. Там были всевозможные закуски и напитки в красивых бутылках и графинах.
Приятель Саньки Шашкина, стоявший вместе с ним впереди всех, Петро Коваленко, восхищенно выдохнул:
- О, це тож целый пир!
Видя нерешительность студентов, метрдотель ободряюще улыбнулся и сказал:
- Не извольте беспокоиться молодые люди. Все предусмотрено в пределах ваших капиталов, а также будет еще одна подача горячего блюда. Наслаждайтесь вечером и впредь не забывайте заходить в наше заведение.
Митька что-то хотел сказать, но все предусмотрительно затолкали его локтями назад.
Вечер начался. Все закуски были не из особо дорогих, но все вкусные, очень добротные и красиво сервированные. Студенты не избалованные разносолами и обильной пищей живо накинулись на еду, запивая наливками из рябины, недорогими винами товарищества Бекмана и суррогатным коньяком производства Дурдина. Некоторые, наскоро насытившись, блаженно откинулись на стулья, закурили папироски. Их осоловевшему от спиртных напитков взору предстали шансонетки, исполнявшие различные номера на эстраде. Девушки в очень смелых нарядах, а иногда даже и с открытой грудью исполняли игривые песенки. Фривольное, местами двусмысленной содержание песенок, разогревало подвыпившую публику, настраивая ее на легкомысленное поведение. Каждой шансонетке громко хлопали и кричали «Браво!». Особенно запомнилась всем обаятельная шансонетка – как представил ее конферансье: «Звезда Парижских кафешантанов и Нижегородской ярмарки мадам Бекмешева!». Это была девушка невысокого роста, приятной полноты, и очень премилых манер, казалось она вышла из более благородной среды нежели той в которой теперь выступала.
- Эх, братцы, шансонетка, это что?! Так себе певичка. Нет, конечно, господа, голосок у нее хорошенький, за душу берет. А вот, сейчас варьете начнется, вот где самая прелесть будет, вот это страсть, я вам скажу, - бормотал и икал прилично подвыпивший Митька Коржушкин.
Володя и сам захмелел, он никогда еще не пил столько спиртного, поэтому его немного мутило, мысли путались, переносясь то от воспоминаний о Любочки Коган, от которых щемило в области груди, то они неслись на сцену к шансонеткам. Подали горячее, отлично приготовленные потрошка с варенным и потом обжаренным с луком мясом, на гарнир гречневая каша с картофельно-мясной подливой на итальянский манер. Метрдотель вежливо поинтересовался все ли хорошо, все ли устраивает господ-студентов.
Наконец конферансье выдержав паузу, торжественно произнес, старательно гнусавя под французский «говор»:
- Monsieur, Madam… Антре-е-э! Прямо из «Элизе-Монмартр», с площади Пигаль, великолепные, непревзойденные Иветта, Ла Гулю, Жанна, Анадиль, Мими, Маню, Жозефина, Кати, Лили! Встречайте господа!
Он начал аплодировать.
- Встречайте господа! Канка-а-а-н!
Под громкие овации едва он удалился со сцены, как нее выскочили с визгом и криком вышеназванные особы, встав в шеренгу, как солдаты на плацу начали скакать, синхронно высоко поднимая ноги.
Уткнувшийся до этого лбом в стол. Рядом с Володей Митька Коржушкин, очнулся и вскочил. Его зрачки еще находились по разным сторонам глазных углов. Он, мотая головой стараясь сфокусироваться, бешено аплодировал. Вокруг стоял невообразимый гул и гвалт, состоящий из криков, свиста, хлопков сотен ладоней.
Девушки старались изо всех сил как можно выше запрокидывая ногу и визжали в ответ на крики и вопли толпы. Ноги выпархивали из под задранных руками юбок, из облаков кружев. Мелькали обнаженные ляжки и икры в коротких черных чулках перетянутых атласными ленами алого цвета. Иногда они, подняв ногу, сгибали ее в колене и так трясли ею из стороны в сторону, а далее опять закидывали ее вверх.
- Ах, чертовки! – кричал ошалевший от представления Митька и постоянно теребил рукав Володи, - нет Смирнов, вы только посмотрите, что они выделывают! Какие кренделя выписывают!
Он наклонился к самому уху Володи и, брызгая пьяной слюной, жарко дыша ему прямо в ухо зашептал.
- Вы заметили господин Смирнов, все девицы без белья. Да-с все как одна без белья. Без панталонов, друг мой, голенькие. Вот что творят бестии! Ах, ты ж, досада сюда бы свету, свету побольше! Все было бы видно как на ладони.