Он сделал это ради Тома, потому что не хотел даже представлять, что его не станет.
— Никогда так больше не делай, — Том вцепился в его плечи, прижимая Гарри к себе так сильно, что у того затрещали рёбра. — Никогда.
— Иди ты, — проворчал Гарри.
Он чувствовал себя странно: весь мир будто сузился до них двоих, отошли на второй план и Клэр с Марией, и горы трупов, и маячащая в будущем смерть. Был только Том, его сверкающие ненормальным блеском глаза, его знакомое до каждой родинки лицо, его растрёпанные кудри.
Чёрт бы всё побрал, он действительно, действительно чувствует что-то очень сильное к этому сумасшедшему. Когда возникла перспектива потерять его безвозвратно, всё стало ясно, как никогда: он жизни не представляет без этого робота.
Гарри подался вперёд и отчаянно его поцеловал.
Пусть он ненормальный, пусть похитил его бывшего парня, пусть следил, как последний маньяк — плевать. Если всё для них закончится плохо, Гарри хотел помнить вкус его губ, хотел помнить это одуряющее чувство счастья, когда они стискивали друг друга в объятиях, хотел помнить, каково это — чувствовать его запах, такой родной и невыносимо притягательный, и его мягкие волосы под пальцами. Это последняя слабость перед тем, что их ждет в будущем.
— Мария, хватит! — вдруг прервал их поцелуй яростный крик Клэр. — Ты победила! Остановись!
Гарри выглянул из укрытия и увидел, что на ногах остались лишь Мария и Клэр, из последних сил прикрывающаяся щитом от яростного натиска своей любовницы.
— Кто-то один всё равно останется в живых, — вдруг дошло до него.
— Чёрт, — прошипел Том. — Марию нам не одолеть даже вдвоём. Мерлин, её и отряд авроров не одолеет!
— Тогда так, — Гарри пошарил глазами по ангару, и второй раз за день его настигло озарение. — Мётлы! Хватаем мётлы и сваливаем отсюда, в потолке есть дыра! Акцио две бракованные метлы.
Том начал стирать следы их магии из ангара, а Гарри вытянул руки вверх и ловко поймал мётлы. Из них получился отличный криминальный дуэт!
— Ах ты тварь! — Гарри дёрнулся, сначала ему показалось, что обратились к нему. Но потом он выглянул из-за ящика и увидел, как падает Мария с торчащим из груди кинжалом.
— Чего ты ждёшь? — зашептал ему на ухо Том. — Летим!
— Подожди, — шикнул Гарри, наблюдая, как окровавленная Клэр ползёт к Марии по телам. — У меня идея. Помнишь то заклинание, которым ты поджёг лавку близнецов? Пали по ящикам!
Том кивнул и поднял палочку. Ящики на другой стороне вспыхнули ярким пламенем.
— Мария, — услышал тихий шёпот Клэр Гарри. Она доползла до поверженной ведьмы и упала рядом с ней. — Прости… Я любила.
Темноволосая ведьма не ответила. Её широко распахнутые глаза смотрели в одну точку, взгляд застыл навсегда. Клэр тоже это заметила, протянула руку к её лицу, но не успела коснуться. Кисть безвольно упала на пол.
— Вот теперь летим, — тяжело сглотнув ком в горле, сказал Гарри.
Они увеличили мётлы, запрыгнули на них и взмыли вверх.
С высоты Гарри разглядел, что волшебников было не так много, как казалось — всего-то полсотни, а то и меньше. Огонь с треском перебрасывался с ящика на ящик, что-то взрывалось, смрадный чёрный дым начал заволакивать ангар.
Волшебника убить очень непросто. Наверняка большинство из них были просто в отключке, и их можно было спасти.
Но они совершили ошибку. Они убили семью Гарри. Убили собаку. Хотели убить Тома.
Гарри последний раз посмотрел на свою поверженную няню и её возлюбленную, и направил метлу вверх, к огромной дыре в крыше.
— Месть — не всегда холодное блюдо, — пробормотал он сам себе под нос. — Горите в аду, твари.
Они приземлились спустя минут двадцать на берегу небольшого озерца, затянутого ряской в окружении чахлых кустарников.
Гарри повалился на траву и раскинул руки и ноги в стороны, жадно вдыхая влажный ночной воздух. Том молча устроился рядом.
Где-то в кустах стрекотали кузнечики, в озере что-то плескалось, пахло тиной и той особой свежестью, какая бывает только ночью. Сердце Гарри колотилось в груди, в висках пульсировало. Он не мог поверить, что всё закончилось, ещё и ВОТ ТАК.
— А ведь не подвела меня интуиция, — внезапно сказал он вслух и истерично засмеялся. — Я чувствовал, что не умру. Ай!
Том больно ткнул его кулаком в плечо и навис сверху, упёршись руками по обе стороны от головы Гарри. В темноте невозможно было разобрать выражение его лица или глаз, но Гарри чувствовал его злость всей кожей.
— Ты вырубил меня. Ты сбежал. Ты полез прямо в логово ордена. Ты чуть не умер. Просто скажи мне: о чём ты думал? — прорычал он, утратив свой обычный облик. Его лицо вдруг предстало совершенно в другом свете, и этот новый Том Риддл пугал по-настоящему.
Гарри облизал пересохшие губы, слизывая чужую засохшую кровь, и прикрыл веки.
Он думал о том, что справится. Наверное, и отец думал так же, когда проигнорировал угрозы своей семье.
Долг. Принципы. Гордость. Отец выбрал их, а не безопасность своих родных. И Гарри теперь с упорством идёт по его стопам, хотя понятия не имеет, каким человеком был Джеймс Поттер.
Мог ли он винить его, раз и сам был таким же? Нет. Он мог только делать выводы.
Их мир прогнил, и никто ничего не делал с этим. Те, кто следовал своему долгу и чести, погибали в борьбе. Зло побеждало и всегда будет побеждать, пока добро боится замарать руки. Пока в их глаза пускают пыль те, кто должен соблюдать законы, а на самом деле нарушают их за любые деньги.
Как та женщина, что назвала уродом Гарри, когда он защищал Тильду от бульдога и его хозяина. Он был готов убивать, она это видела и боялась. Но и тот мужчина это видел и предпочёл убежать.
Для Гарри стало очевидно, что он должен делать.
— Я не думал, что ты так быстро меня найдёшь, я же скинул следилку. Но в своё оправдание скажу, что ты и не должен был за мной идти! Я же сказал, что сам со всем разберусь! — резко ответил он Тому. — Ты должен был принять мой выбор! Зачем ты полез в самое пекло?! Неужели ты настолько хочешь меня? Что готов рискнуть своей жизнью?
Это не укладывалось в голове. Неужели Риддл настолько ненормальный?
Том отшатнулся от него.
— Пошёл ты, Поттер! — вдруг закричал он с ужасающей яростью, сорвавшись в свой акцент типичного кокни. — Просто пошёл ты! Блять! Ненавижу тебя, Мерлин, как же я тебя ненавижу! Ты хоть немного думаешь своей головой?! Ты мог умереть! Вместо того, чтобы сделать всё по-нормальному, ты выбрал какой-то ебанутый путь, который чуть не убил тебя! Из-за своей сраной гордости! А обо мне ты подумал? Ты подумал, что я ни за что не оставлю тебя? Потому что люблю, упёртый ты баран?
Вся ярость Гарри сдулась, как шарик, руки подломились, и он чуть не упал на землю.
— Любишь? — переспросил он скрежещущим, как заржавевшие шестерни, голосом.
— Нет, блять, просто так за тобой побежал! — Риддл был зол настолько, что его черты лица исказились, превратив его в какого-то карикатурного монстра. — Потому что в койку затащить хотел! Ты тупой? Скажи мне, ты тупой?! По-твоему я просто так бегал за тобой, как собака на привязи? Я же просил, я даже умолял — не надо, не рискуй собой! Но нет. Ты всё равно поступил так, как всегда. А потом, когда сражались эти ведьмы? Ты выпрыгнул на них без палочки, зная, что я с ума схожу от бессилия! Ты… Ты…
У него словно кончились слова, и он упал обратно на землю, отшвырнув от себя палочку подальше. Его пальцы крепко впились в траву, выдирая её с корнями.
У Гарри безумно болели бёдра с содранной кожей, болели бока, куда его пинали. Болело лицо и, кажется, было сломано ребро. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что происходило с его сердцем.
Том сказал, что любит его.
Любит.
— А как же все те речи о том, что «когда получу желаемое, всё пройдёт»? — язвительно поинтересовался Гарри, изо всех сил стараясь задавить всколыхнувшуюся надежду.
Риддл и не такое мог наплести, чтобы выполнить свой супер план. После Чарли Гарри пообещал себе, что больше никому не поверит. Никогда. Все люди разочаровывают, а Риддл говорил, что разочарует его так, как никому и не снилось. Гарри открыл ему свои мысли, показал, что хочет любви, и он тут же этим воспользовался.