Флитвик вообще был мировым мужиком, не декан, а золото. Остальные учителя считали Гарри лодырем, бездарностью и просто не обращали на него внимания. Хотя сначала многие пытались давить на него памятью о родителях — лучших учеников своего курса. Но такие манипуляции на Гарри давно не действовали. Ему не хотелось доказывать кому-то, что он не тупица. Кому надо, тот сам поймёт, а остальные могут идти лесом. Поэтому он не старался на уроках. Ведь главное — что он умеет, а не то, сколько баллов он заработает для факультета, где все его ненавидят.
К вечеру Гарри расправился сразу с тремя заданиями и остался собой доволен. У него осталось время на справочник «подлейшего бойца», который подарил ему декан. У Дурслей он бы не рискнул его достать из сумки, а тут можно было ничего не опасаться. По некоторым особенно цветистым выражениям в этом справочнике, Гарри стал подозревать, что написал его сам Флитвик, прикрывшись псевдонимом. Ведь бывший многократный победитель международного дуэльного турнира не мог советовать целиться по члену, как наиболее ценному органу мужчины, который он рефлекторно начнёт защищать, забывая о стратегии.
Гарри обожал этот справочник, наравне с иллюстрированным атласом «Действие проклятий на внутренние органы». Красочные картинки вывернутых наизнанку лёгких странно его успокаивали, особенно когда он представлял, что лёгкие принадлежат Риддлу. Или дяде Вернону. Или тому хмырю, который вёл в интернате военную подготовку последний год.
День прошел хорошо. Когда он последний раз тратил целый день только на самого себя? Уже и не вспомнить.
В половине пятого, когда Гарри курил, сидя на подоконнике, в окно впорхнула сова: мелкая и проворная. Она швырнула в Гарри маленький свиток и тут же выпорхнула, на прощание поцарапав лоб когтями.
Он знал, от кого этот свиток.
«Перестань валять дурака. Для тебя есть работа, за которую хорошо заплатят. Не глупи, Поттер».
Гарри смял записку и поджёг зажигалкой, тут же бросив в пепельницу.
Слон начинал злиться. Обычно он не выражался так резко, всегда старался показаться весельчаком и дурачком, но, видимо, ему сильно припекло.
Чёрт побери, Гарри больше не хотел работать на него. Раньше он даже не осознавал, что именно делает, но последнее происшествие, когда он зарабатывал деньги Тильде на операцию, открыло ему глаза.
Пошел этот Слон на хуй.
Во сколько возвращается с работы Риддл Гарри не знал, поэтому начал готовить в шесть, постоянно запрещая себе намеренно испортить еду, сыпанув туда мышьяка вместо соли, или, хотя бы, плюнуть.
Он приготовил рагу, но вновь просчитался и получилось слишком много. Жаль продукты, ведь больше он к этому рагу не прикоснётся.
Гарри замер с лопаткой в руке и привычно прикусил шрам на губе. Воспоминания о том, как его тело раздувает от чесоточного порошка, были слишком яркими, даже четыре года спустя. Он тогда действительно думал, что умрёт — горло сдавило, он не мог сделать даже крошечный глоток воздуха, только задыхался и старался не разреветься на глазах у всех, голова кружилась, а кожа чесалась и болела. Преподаватели среагировали быстро, его спасли, но то чувство невыносимого ужаса он запомнил навсегда.
Даже если Риддл согласится на перемирие, он не возьмёт в рот ни крошки, пока не будет уверен, что с ней всё в порядке.
Гарри думал, что успеет поужинать в одиночестве, но Риддл, как всегда, разрушил все его надежды и мечты. Он даже к себе не зашёл, вновь сразу влетел на кухню и уселся напротив Гарри, стянув перчатки и переплетя пальцы в замок на столе. Дурацкая привычка, и очень знакомая.
И зачем ему летом перчатки на руках? Сраный Граф Долбоклюйский, позёр и вообще само зло. Хотя, стоило признать: они ему шли.
— Я согласен, Поттер.
На нём была зеленая рубашка, вчерашняя чёрная жилетка и строгие чёрные брюки в тонкую полоску. Ох уж эта жилетка… Гарри даже захотел такую и себе: настолько явно она подчеркивала широкие плечи и тонкую талию Риддла. Волшебники вообще зря придумали таскать на себе эти жуткие балахоны, названные мантиями: они преступно многое скрывали. Гарри зачем-то представил Риддла в одной жилетке на голое тело и в перчатках, и тут же тряхнул головой, чтобы перестать таращиться на него.
Фу. За эти пару дней он узнал о риддловской анатомии гораздо больше, чем хотелось бы.
— Но у меня свои условия, — тут же обрадовал этот упырь. — За продукты плачу я, ты готовишь, а я обещаю не издеваться над тобой. Но, как ты понимаешь, забыть о твоём существовании я не могу, как и перестать разговаривать, чтобы ты, не дай Мерлин, не озверел от одного звука моего голоса. Поэтому мы должны обговорить наше… взаимодействие.
— Давай обговорим, — расслабился Гарри. Всё намного лучше, чем он ожидал. — Рагу на плите, можешь есть, пока не остыло. Я ничего туда не подсыпал, можешь быть спокоен. Хотя очень хотелось.
Риддл странно на него посмотрел, но всё же кивнул и молча поднялся.
Гарри прикрыл глаза и тихонько вздохнул, пока за спиной Риддл громыхал тарелками и крышкой. И как теперь строить с ним общение? Что потребовать?
«Уезжай куда-нибудь подальше, пожалуйста. Желательно с Земли. Желательно — на свою родную планету».
— Я никогда тебя не травил, — он грохнул тарелку на стол и уселся, и до Гарри дошло, что он очень, очень зол, потому что его губы сжались в тоненькую нитку. — Ни единого раза. И я никого не просил это сделать. Сколько раз это случалось?
Гарри закусил шрам, вглядываясь в его тёмные глаза. Да быть этого не могло! Зачем он так нагло врал?
— Ты опять за своё? — обманчиво спокойно поинтересовался Гарри. — Ну ты и козёл, я ни за что тебе не поверю. Все эти ослиные уши или перья на заднице, бородавки и разноцветная кожа, а однажды мой язык вообще превратился в питона! А потом, потом вообще случалась какая-то жуть — меня постоянно тошнило, рвало, кровь струилась из носа сама по себе! Я до сих пор проверяю всю свою еду заклинаниями, представь, каково мне жить в одной квартире с тобой без волшебной палочки? — он вскочил, чтобы уйти до того, как начнёт размахивать кулаками, а этого делать было никак нельзя.
У них же перемирие. Но вломить хотелось так, что кровь кипела.
— Стой! Да стой ты! — Риддл ловко его перехватил, сцепив руки на груди. — Стоять, Поттер. Давай-ка проясним раз и навсегда. Я. Никогда. Ничего. Тебе. Не подсыпал. Слышишь меня? — прошипел он прямо на ухо пытающемуся вырваться Гарри. — Ты совсем идиот? Я даже не знал, что ты так… Я ничего не знал. Это не в моём стиле.
— Отпусти меня, — процедил Гарри, замирая. — Отпусти немедленно, иначе я тебе ебну так, что станешь братом по разуму Крэба и Гойла.
Стоять, прижатым вплотную к Риддлу, было неловко, и Гарри будто весь одеревенел. Он уловил тонкий терпкий аромат его одеколона, смешанный с запахом аптеки и шампуня для волос, ощутил его громкое, сильное сердцебиение, горячее дыхание на щеке… Гарри судорожно втянул воздух носом и попытался взять себя в руки.
Почему сердце Риддла так быстро стучит? Из-за лжи?
— Я не делал этого. И, кажется, я догадался, кто это был, — уже спокойнее проговорил тот, издав прерывистый, хриплый то ли смешок, то ли вдох.
Стоило только хватке ослабнуть, как Гарри ловко выкрутился из захвата, но решил всё же выслушать его лживые заявления.
— Да ты что? — саркастично спросил он, усаживаясь обратно на стул, чтобы Риддл не решил вновь его скрутить.
— То, что ты описал — это же всё ассортимент из лавки братьев Уизли. Как там её? «Волшебные вредилки Уизли»? Да, кажется, так, — Риддл опустился на свой стул. Его напряжённый, внимательный взгляд грозил прожечь в бедном Поттере дыру.
— Она открылась в том году, — закатил глаза Гарри. Он понятия не имел, на самом деле, чем они торгуют, херня для розыгрышей оставалась хернёй вне зависимости от её продавцов, и нисколько его не интересовала. — Придумай что-нибудь правдоподобное.