В голове вихрем пронеслась мысль, что он не может упустить это жильё. Всё, что угодно, только не возвращение к Дурслям или на улицу. Хоть Риддл, хоть стадо гиппогрифов за стенкой. С этой заразой он хотя бы знаком, а на улице или в приюте для бездомных можно подцепить заразу куда серьёзнее.
Мисс Хилл не задавала лишних вопросов о возрасте. Она брала плату и предоставляла комнату за весьма, весьма скромные, по меркам Лондона, деньги. Он не мог себе позволить отказаться и найти другое жильё.
Квартира была самая обычная: среднего размера прихожая, увешанная странными шизофреничными пейзажами, широкий коридор, по левую сторону две комнаты, по правую — просторная кухня и кладовка, а в самом конце коридора — ванная и туалет. За такую цену квартира была идеальна, несмотря на прилагающегося к ней полтергейста Риддла.
— Как хорошо, что вы знакомы, мальчики, — Элис улыбалась в основном Тому, а Гарри досталось лишь лёгкое касание к плечу. — Том, милый, расскажешь Гарри, где что лежит? Мне пора бежать. Раз уж вы двое — друзья, я могу быть спокойна.
Ей, очевидно, было плевать, что Гарри не проронил ни слова и выглядит так, словно сейчас начнёт убивать всех присутствующих. Будь они с Риддлом друзьями, он бы заманил его в пустыню и заставил верблюда запинать его копытами до смерти.
— Конечно, Элис, я всегда в твоём распоряжении, — приторно улыбнулся ей тот.
— Том, ты — чудо! Гарри — добро пожаловать, — и она ушла, оставив Гарри с монстром в его новом доме один на один.
Гарри молча сверлил Риддла взглядом, наблюдая, как пропадает тошнотворная улыбка мерзавца, а в глазах чётче проступает безумный огонек. Гарри никогда не мог понять, что это означает. Что происходит в умной голове, когда он вот так пристально смотрит.
На всякий случай Гарри слегка завёл руку с чемоданом за спину, чтобы Риддл не обратил на него внимания.
— Как всегда с кислым личиком? — усмехнулся Риддл. — Ну же, неужели ты не рад? Не скучал по мне? Улыбнись, Гарри, твоя улыбка порадует меня.
Гарри понимал, что нужно срочно уходить, проигнорировать Риддла, но перепалки с ним въелись в подкорку его мозга. Риддл говорил — Гарри отвечал, всегда.
— Рыдал каждый день без тебя, — Гарри опустил подбородок, пристально глядя на него исподлобья. — Держу фотографию твоей кудрявой башки на тумбочке и перед сном выцарапываю ей глаза ножом, — он словно невзначай запустил свободную руку в карман и сжал холодный металл в кулаке.
— Сколько тебе повторять: не тащи оружие в постель, — привычно вскинулся Риддл с пугающим энтузиазмом. — Умственно отсталым нельзя баловаться с острыми предметами.
В чемодане заскреблись, и Гарри опомнился.
— У меня есть предложение, Риддл. Давай жить и не мешать друг другу, идёт? — оборвал он зарождающуюся перепалку.
Густые темные брови мудака слегка сдвинулись к переносице, отчего меж ними образовалась складочка. Гарри его брови казались похожими на две мохнатые гусенички.
— Разве я мешаю тебе? — температура его голоса упала на несколько градусов, и Гарри никогда не сможет понять, в какой момент своей жизни стал риддловским термометром. Риддлометром. — Мы теперь соседи, Поттер. Нам придётся мешать друг другу, но это даже забавно, в контексте наших с тобой «пылких отношений».
Гарри представил, как поджигает его волосы газовой горелкой. Вот это были бы пылкие отношения.
— Тебе что, тринадцать, Риддл? — закатил глаза он, стараясь не смотреть на странное розовое пятно на его голой груди. Он никогда не видел его без рубашки и почему-то представлял Тома этаким пластиковым Кеном, а оказалось, что под мантией скрывается обычное мужское тело. От чего-то стало дико неловко и любопытно. — Наши с тобой отношения можно назвать только токсичными и травмоопасными. Давай хоть раз попробуем не обращать друг на друга внимания? Живи себе, не мешай мне, а я не буду мешать тебе, и всё будет супер. Просто игнорируй меня. А?
Гарри понимал, что это не сработает, но попробовать был обязан.
— Мои внимательность и интеллект не позволят мне пропустить потенциально опасного идиота в непосредственной близости от моей великолепной персоны, — противно усмехнулся Риддл.
Гарри понимал, что таким образом он пытается продлить их перепалку, потому заставил себя сдержаться, хотя очень хотелось сказать ему, что он далёк от великолепия так же, как домовик от профессии стриптизёра.
— Ты что, по-человечески совсем не понимаешь? — процедил он. — Скажу на твоём инопланетянском: отвали от меня, блять, иначе я тебя газонокосилкой во сне перееду.
— О, угрожаем с порога? Даже не рассчитывай меня запугать, ты для этого слишком миленький. Я обещаю, моё общество этим летом скрасит твои серые бессмысленные будни, — Риддл вновь едва заметно усмехнулся и резко захлопнул дверь перед его носом.
Гарри еле успел отскочить, чтобы не получить по лицу.
— Это я миленький? Ты головой снова ударился? Мудак, блять! — крикнул он в закрытую дверь и стукнул в неё кулаком.
Риддл, как отрава, портил Гарри жизнь на протяжении шести лет, и останавливаться не собирался. Глупо было надеяться, что вне школы он станет игнорировать свою любимую игрушку. Его только распаляло, когда Гарри делал вид, что Риддла не существует в природе.
Это какой-то божий промысел, не иначе — оказаться соседом Риддла в огромном Лондоне. Он притягивался к Гарри, как магнитик из отпуска к холодильнику на кухне тётки средних лет.
День их знакомства Гарри помнил, как будто это было вчера: блестящие глянцевые бока Хогвартс-экспресса, дым, сизыми клубами вырывающийся из дымовой трубы, ни с чем не сравнимый запах масла и нагретого железа. Он никогда в жизни не видел такого огромного паровоза. Он должен был унести его из грязной, холодной, поганой жизни в мир волшебства и сказки, где есть друзья, любовь, тепло и нормальная еда.
Маленький Гарри входил в купе, как в ворота в рай. Он на несколько часов забыл о своей заношенной одежде и шрамах на лице, о голоде, о страхе и ненависти. Его соседями оказались Эрни МакМиллан и Джастин ФинчФлетчли. Испуганные и взволнованные, они всю дорогу обсуждали факультеты и распределение. Затем они вместе восхищённо вздыхали, увидев впервые строгую красоту Хогвартса, раскинувшегося на берегу озера, по которому плыли их лодки, вместе восхищённо осматривали высокие потолки и стрельчатые окна. А потом всех первокурсников согнали в малый зал и оставили ожидать распределения, и там произошла судьбоносная встреча.
Титаник встретил свой айсберг.
Мизинец встретил свою тумбочку.
Гарри встретил хронический геморрой.
— Это что ещё за чучело? — к нему подошёл очень высокий темноволосый мальчик, бледный и надменный, как граф Долбоклюйский, и неприветливо ткнул в воротник торчащей из-под мантии футболки кузена. — Ещё и рожа в шрамах. Ты, наверное, поездом ошибся?
Маленький Гарри тогда тяжело вздохнул и сжал кулаки. Он думал, что в Хогвартсе не будет так же, как в интернате. Оказалось, волшебники от магглов мало отличались.
Что же, он знал, что нужно делать, чтобы его не трогали. Так что Гарри без разговоров замахнулся и ударил обидчика кулаком в нос.
Тот не растерялся, даже бровью не повел, когда на мантию хлынула кровь. А потом Гарри ловко повалили и на пол и ударили в скулу. Он затрепыхался, попытался вывернуться, но ничего сделать не смог — противник был не только в два раза больше, но и явно не новичком в уличных драках.
Остальные первокурсники загомонили: девчонки подняли визг, мальчишки взорвались криками одобрения.
Гарри вцепился мальчишке в лицо и попытался выцарапать глаза, но получил сильный удар и стукнулся затылком об пол.
Мальчик слез с него и брезгливо поморщился.
— Драться, как маггл, да ещё и с таким ничтожеством, я не собираюсь.
Потом прибежали учителя, их обоих наказали, но начало было положено: Риддл победил, показал своё превосходство и завоевал симпатии всех первокурсников разом. После каждый второй мальчишка считал своим долгом оскорбить странного злого замухрышку в сломанных очках, а Гарри в ответ молча кидался на обидчика с кулаками и почти всегда побеждал, а когда проигрывал, успевал значительно потрепать противника. От него очень быстро отстали, но любви однокурсников такое поведение ему не прибавило — его считали опасным психом, сторонились и избегали, презирали. Впрочем, теперь — молча, как будто его вовсе не существовало. А старшекурсники наоборот, выбрали его в качестве своей мишени.