— Куда собрался, Анжело? — тихий угрожающий голос не сулил для Гарри ничего хорошего.
— Домой? — как можно саркастичнее спросил он, оборачиваясь. — С тобой?
— А я уже решил, что ты пойдёшь домой с Ча-а-арли, — Риддл ещё больше поджал губы и приблизился к застывшему посреди улицы Гарри.
Редкие прохожие обходили их по дуге, не обращая внимания на двух школьников, замерших друг перед другом посреди каменной мостовой.
— Я живу с тобой, а не с ним. Чего ты начинаешь сучиться? — громче, чем позволяли приличия в общественном месте, воскликнул Гарри, и показал фак бородатому волшебнику с совой на плече, проходящему мимо, когда он неодобрительно на него посмотрел.
— Вот и не забывай, — Риддл схватил его за воротник рубашки и притянул ближе к своему лицу, внимательно разглядывая. У него на лбу выступила испарина, он часто поверхностно дышал и пытался это скрыть, но Гарри было не обмануть.
Гарри отчего-то смутился. Риддл крайне редко проявлял физическую агрессию, это сам Поттер вечно распускал руки.
Он перехватил чужую руку и вывернул кисть, отрывая от своего воротника. А Риддл будто и не заметил, что Гарри причинил ему боль.
— Ты ведёшь себя странно, Риддл, — наконец нашёлся с ответом он. — Что с тобой происходит? Я тебя не узнаю.
Тот промолчал.
— Чего ты злишься? Скажи хоть слово уже, блять, — Гарри терпеть не мог, когда Риддл вёл себя не по обкатанному годами сценарию. Он умел отвечать на агрессию, умел постоять за себя, а разбираться с чужими тараканами — не умел. Особенно с риддловскими — они были здоровенными и жирными, даже жирнее, чем у Гарри.
Он посмотрел в его глаза и попытался передать всё своё недоумение и растерянность. Всё же было хорошо? Утром они нормально разговаривали. Шутили. Не из-за Чарли же он так разозлился?
Риддл пялился молча. Его губы слегка разжались, брови-гусенички вернулись на места, зрачки расширились. Что бы он ни искал в голове Гарри, он, видимо, нашёл это.
— Ладно, пошли уже домой, — зябко передернул плечами Поттер и зашагал вперед. Очевидно, Риддл ничего ему не скажет. Вот бы тоже уметь читать его мысли. Риддл зашагал следом.
Косой переулок быстро пустел. Лавочки закрывались, гас свет в витринах, поздние прохожие торопились по домам. Гарри смотрел в серое небо с предгрозовыми тучами и размышлял.
Риддл изменился. Когда это началось?
Гарри вспомнил их последнюю недоссору на перроне в Лондоне пару недель назад. Риддл подкараулил его на маггловской части вокзала у самого перехода на платформу девять и три четверти.
— Будешь скучать по мне, Поттер? — привычная сумасшедшинка в его глазах в тот раз была особенно сильна, как будто он спешил поиздеваться над Гарри авансом, за все три летних месяца, что они не увидятся.
Вдали маячил дядя Вернон, и у Гарри не было времени препираться с ним.
— Мечтай. Скучать по тебе может только изолятор в аврорате, — отмахнулся он и пошёл на выход, но Риддл схватил его за руку и сильно сдавил кисть.
— Куда ты так спешишь? Мы же расстаёмся на три месяца. Не хочешь ли…
Дядя Вернон заметил Гарри и погрозил ему кулаком.
— Отстань, — резко перебил его Гарри и с силой оттолкнул от себя. Сердить дядю Вернона было опаснее, чем Риддла в данный момент времени.
Риддл пошатнулся, но не упал. Просто замер на одном месте, глядя в глаза.
Гарри понял, что он видит его страх, и поспешно опустил веки. Даже если Риддл уловил что-то про дядю Вернона, он ничего не сказал. Гарри пихнул его ещё раз и беспрепятственно покинул его общество.
Теперь он понимал, что это было странно. Риддл и тогда прикоснулся к нему, схватил за руку. Не стал мстить за сильный толчок в грудь, он вообще не отреагировал на это. Не стал издеваться из-за дяди. Стоял столбом и провожал его взглядом до дверцы машины.
За одним воспоминанием пришло второе, а потом и третье: Риддл давно уже смотрел сквозь пальцы на агрессию в свою сторону, давно не мстил за слишком оскорбительные слова. Последнее время они скорее препирались, а не ругались друг с другом.
Гарри был так увлечен своей будущей карьерой в квиддиче, что пропустил момент, когда всё это началось.
— Приготовишь нам ужин? — предмет его размышлений нагнал Гарри и пошёл рядом, плечом к плечу, как ни в чём не бывало. — Я куплю продукты.
Так ли сюрреалистично его поведение, как казалось Гарри? Может, ему стоит попробовать нормально с ним разговаривать, а не отталкивать и оскорблять…
— Приготовлю, — согласился Поттер. Куда же деваться, всё равно избавиться от Риддла он сможет только спустя год. — Что ты хочешь? Я вот хочу мяса. Надоели эти овощи и овсянка, просто мечтаю о здоровенном сочном стейке…
— Хочешь мяса — купим мяса, — без раздумий согласился Риддл, к удивлению Гарри. — Я заметил, что у тебя проблемы с финансами. Но ты всё равно снимаешь квартиру, а не живешь с семьёй, голодаешь из-за собаки. Почему?
Гарри поморщился. Он не любил, когда Риддл пытался залезть ему в душу и не умел говорить о своих чувствах.
— Так получилось, — дипломатично ответил он. — А ты почему не живешь с семьёй?
— У меня нет семьи. Я вырос в приюте, — с пугающим безразличием сообщил Риддл.
У Гарри отвисла челюсть.
— Не может быть, — не поверил он. — Ты врёшь. Ты — в приюте? А как же отец — политик и хладнокровная мать?
— Ты головой ударился? — Риддл нахмурился. — Какой отец — политик? Мой папаша-маггл знать меня не хочет, а мать умерла при родах. Я их никогда не видел даже. Точнее, отца видел, и не скажу, что это хорошо для него закончилось. Я сирота и всю жизнь провёл в приюте.
— Не может, блять, быть, — Гарри в абсолютном шоке уставился на его спокойную физиономию. — Не может! Ты не похож на приютского! А одежда? А манеры? Ты же салат отдельной вилкой ешь, я видел! А эта твоя осанка, как будто ты Граф Долбоклюйский?
У Риддла дрогнули кончики губ, когда он посмотрел на Гарри, а в глазах зажегся огонёк.
— Граф Долбоклюйский?
Гарри прикусил шрам, понимая, что спалил тайное прозвище Риддла.
— Ну ты же понял, что я имел в виду, — выкрутился он.
— Я просто учился лучше всех, — пожал плечами Риддл. — Мой приют был при католической церкви, с детства нас учили этикету, музыке, богословию, риторике. В отличие от других я всегда был прилежным учеником. Я очень рано понял, что внешний вид и манеры, красивая речь и осанка позволяют людям превозносить себя над другими. Любое твоё слово будут считать правдой, а твою точку зрения — верной, если ты хорошо это подашь. Даже если ты мерзкий старый педофил, тебя все будут любить и резко отрицать все слухи.
У Гарри с громким треском порвался шаблон этого мира.
— Церковь? Богословие? Что? — зачастил он. — Мерлин, я поверить не могу. Музыка? Ты умеешь петь? Ты знаешь молитвы?
— Я пел в хоре, — Риддл всё же слегка улыбнулся, снисходительно глядя на ошарашенного Поттера. — Знаю все псалмы и молитвы. Что не мешает мне ненавидеть религию, скорее, наоборот.
— Ахуеть! — Гарри представил маленького надменного гавнюка Риддла в белом одеянии на трибуне среди других таких же мальчиков и чуть не засмеялся вслух, но потом вспомнил часть про педофила и смеяться как-то резко расхотелось. — Эм, тебя что, растлил какой-то старый священник? — уже осторожнее поинтересовался он.
— Нет, конечно, — закатил глаза Риддл. — Я просто застал его однажды, тискающим одного мальчика из хора.
Гарри зябко поежился. В голове не укладывалось, как кто-то, верящий в бога, мог творить такое прямо в святом месте. Он сталкивался с педофилами, куда уж без них на улицах, но его никто и не думал домогаться — морда в шрамах, на голове пакля, а не волосы, тощий до такой степени, что похож на скомканный лист прозрачной бумаги. На его фоне даже дворняги выглядели привлекательнее. Его даже отбитые наглухо наркоторговцы жалели и подкармливали. В интернате же дети сами творили с другими детьми такие вещи, что Гарри никогда не хотел думать о чём-то таком.