Последнее, что попросил Люпин перед отправкой Хогвартс-экспресса — присмотреть за Грейнджер. Регулус обязался проследить, чтобы с ней не случилась беда. С её горячим нравом она могла угодить в западню. В итоге попались они оба, позволив Забини и Нотту себя обезоружить.
— Подумай об этом, — сказал Люпин.
Это было внове — нормально общаться с ним. Регулус никак не мог привыкнуть. Если бы он знал раньше, как Сириусу повезло с друзьями, то завидовал бы брату ещё больше.
Регулус вернулся в свою комнату и несколько минут курсировал между окном и дверью.
Малфой-мэнор. Величественный и неприступный снаружи, роскошный внутри. Чего стоила королевская люстра под высокими сводами парадного зала: вся в хрустальных виньетках, чередующихся с пирамидами ароматных золотых свечей. Последнее Рождество Регулус провёл на приёме у Малфоев, и хотя внутреннее убранство особняка волновало его тогда меньше всего, красоту мэнора, наведённую стараниями Нарциссы, было невозможно проигнорировать. Сестра украсила все стены веточками остролиста с красными ягодами…
Нарцисса… Знала ли она о его чудесном возвращении в мир живых? Ответит ли ему, если он напишет, или окрестит предателем, как случилось в прошлом с Андромедой?
В коридоре раздались торопливые шаги.
Блэк выглянул наружу. Комната Гермионы была совсем близко, дверь открыта… Искушение зайти казалось непреодолимым, и Регулус поддался ему без сопротивления.
Грейнджер собирала вещи. Она оглянулась на него, но не оставила сборы.
— Я отправляюсь к Уизли, — её голос прозвучал так, словно она оправдывалась. — Гарри не может войти в «Гнездо», ваш дом под защитой Фиделиуса, а Хранитель — мистер Тонкс…
Регулус прислонился плечом к дверному косяку, хмуро следя за её действиями.
— …а на Гриммо слишком опасно оставаться надолго. Снейп может сунуться туда в любой момент, едва ли паутина и пыль его задержат. Прости, я не должна была так говорить о твоём доме.
Он следил за тем, как она сгребает книги в кучу, перетряхивает свитки в поисках каких-то личных заметок. Она двигалась стремительно и чётко, словно уничтожала улики.
— Меч я возьму с собой, хорошо?
— В силу моей принадлежности к змеиному факультету у меня меньше всего прав на меч Гриффиндора, — наконец подал голос Регулус.
Гермиона остановилась, зажав в руках пальто Андромеды, и нерешительно пощупала ткань. Теперь она не знала, куда его деть.
— Это неправда. Ты заслужил право обладать им. «Гриффиндорец» — это состояние души, а не ярлык, навешанный Распределяющей Шляпой!
— Неужели я удостоился похвалы?
— Почему нет? Так и поступают друзья, — пробормотала Грейнджер.
Регулус несколько секунд испытующе смотрел на неё.
— Друзья, которые иногда целуются?
Она скрестила руки на груди, словно защищалась от обвинений, как минимум, в краже.
Регулус оттолкнулся от дверной рамы, намереваясь подойти к девушке. Она стояла там, тёплая и нежная, мучительно ожидая его слов. Если он признает свою слабость перед ней, сможет ли рассчитывать на ответные чувства, любить её без боязни быть отвергнутым?
— Гермиона, — прошептал Регулус, вкладывая в звуки имени желание удержать её и болезненное понимание того, что ему это не удастся. — Останься.
— Я… — она отвела глаза. — Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу остаться, меня не поймут.
— Ты не любишь его.
Гермиона уставилась на Регулуса.
— Извини?
— Уизли. Ты так внимательна к мелочам, но совершенно не замечаешь главное. Если бы ты любила Рона Уизли, то не целовала бы меня. Он тебе нравится, да, но это не одно и то же.
— Чушь! Я всё тебе объяснила, — упрямилась Гермиона. — Прошу прощения за недоразумение…
— Замечательно, но я не прошу прощения за то, что поцеловал тебя! — с жаром перебил Регулус. — К Моргане приличия! Я сделал это, потому что захотел. Меня не волновало мнение кого-то со стороны, кого-то третьего — только твоё. А сейчас я хочу, чтобы ты осталась.
— Почему же? Из-за моего сходства с девушкой, которую ты когда-то любил?
Блэк запрокинул голову назад и вздохнул:
— При чём тут это?
— А при чём тут Рон? Чем тебе так не угодили Уизли?
— А с чего бы мне их любить?
Гермиона повесила пальто на спинку стула, задержавшись на ткани, комкая её пальцами.
— Они приняли тебя у себя, приняли после того, как ты объявился в их доме.
— Взяв с меня парочку Непреложных обетов, — не скрывая неприязни в голосе, сказал Регулус.
— Это был Грюм. Мистер Уизли вступился за тебя!
— Артур Уизли, — с откровенной насмешкой произнёс Регулус. — Пример для подражания! Напомни-ка, чем он прославился во время Первой магической войны?
— Не говори так. Мистер Уизли добрый и отзывчивый…
— И хорошо пел в школьном хоре.
— Он никогда не был бойцом, — повысила голос Гермиона. — Он не аврор, не дуэлянт. Артур не мог рисковать молодой семьей, примкнуть к Ордену, но в душе он всегда поддерживал Дамблдора и…
— И между производством маленьких рыжих Уизли от всего сердца сочувствовал силам сопротивления, — закончил Регулус.
— Ты несправедлив, — процедила Гермиона сквозь зубы. — Ты совсем его не знаешь, как не знаешь Рона. Ты повёл себя безобразно, подбивая его на ссору.
— Он может быть инкарнацией Мерлина, мне всё равно.
— Может, в этом и проблема? — завелась Гермиона. — Предлагаешь мне оставить Гарри и Рона, которых я знаю с детства, которым безоговорочно доверяю свою жизнь, и предпочесть тебя? Уже забыл, как старательно тяготился моим присутствием? Мы всё время спорили, мы и сейчас это делаем.
— С Уизли у вас, конечно, полное взаимопонимание, — саркастично произнёс Блэк.
Гермиона густо покраснела.
— Признаю, Рон довольно вспыльчивый, но зато он отзывчивый, добрый…
— Копия отца, как я понимаю.
— …и смелый! Никогда не бросит в беде! Не пытайся убедить меня, что ты лучше Уизли.
— Куда уж мне до них.
— По крайней мере они никогда никого не пытали и не убивали!
Регулус застыл. Правая рука дёрнулась к предплечью левой.
Гермиона с вызовом смотрела на него несколько мгновений, но потом что-то в её лице переменилось.
Как она смела?! Он жалел об этом каждую минуту, секунду, каждое мгновение. Он жалел о том дне, когда принёс присягу Тёмному Лорду, о магглорождённых, над чьими домами висела Чёрная метка, о маггле, которого пришлось убить в треклятом пабе. Регулус задыхался от бешенства. Она не могла знать, но, ударив наугад, попала в яблочко.
— Мне не следовало так говорить, — пробормотала Гермиона. — Это было бестактно…
— Почему же? — переспросил Блэк, изо всех сил стараясь быть сдержанным. — Всё так. Доходчивый сравнительный анализ. Я не буду пытаться притворяться тем, кем не являюсь. Да, я сражался против твоих друзей, против фениксовцев вашего обожаемого директора, а однажды помог Долохову и Белле прикончить обоих Прюэттов, братьев Молли Уизли. Они были хорошими людьми. И знаешь, я не раскаиваюсь, потому что в ином случае они бы отправили на тот свет меня.
— Ты нарочно так говоришь! Ты не мог убить их, — прошептала Гермиона, и он увидел, что в её глазах стояли слёзы.
Регулус фыркнул, сунув руки в карманы брюк.
— Как любезно. Ты так трогательно печёшься о целостности моей души? Нет, их нет. Я никогда не убивал волшебников.
— Только магглов вроде меня, — с кривой улыбкой произнесла Гермиона.
— Ты не маггла.
— Нет, — она отвела взгляд. — Я хуже. Куда хуже и опаснее. Я та, что украла магию у настоящих волшебников. Так теперь пишут в газетах.
— Хоть раз я упрекнул тебя за происхождение? Ты дурочка, Гермиона, — в сердцах бросил Регулус. — Что, по-твоему, я должен делать? Радоваться, что ты грязнокровка?
Она выглядела так, словно он её ударил. Блэк ощутил досаду, пока слова ещё звенели в воздухе, и одновременно испытал дикое удовольствие от того, как она побледнела. Её губы дрожали, грудь часто вздымалась, но трясло Грейнджер не от обиды, а скорее от ярости. Звонкая пощёчина — то, чего он заслуживал, но её не последовало.