— Что? Как ты узнал? — всполошилась Грейнджер. — И до сих пор молчал?
— Я сам только недавно это понял, — пробормотал Гарри.
— Опять видения, — Гермиона не спрашивала, а утверждала. Он не стал её разубеждать. Она недовольно глянула на него из-под упавших на лоб волос и всё же спросила: — Сколько у него осталось?
— Змея и чаша больше не в счёт.
— Уже что-то.
— Угу.
— Меч у меня в сумочке, — сказала Гермиона, медленно сделав глоток. — А медальон… он у тебя?
— Нет, — солгал Гарри, сунув руки в карманы. — Я спрятал его на Гриммо вместе с клыком василиска.
— Ну ты даёшь! Сколько дней прошло? А Снейп? Надо покончить с медальоном, теперь нет смысла ждать. Может, твои видения покажут тебе следующий шаг «Того-Кого-Нельзя-Называть» или наведут на оставшийся крестраж. Всего один, Гарри, представляешь? Мы как никогда близки к цели.
— Ты не возражаешь? — удивился Поттер. — В смысле, не прочитаешь ни одной нотации о том, какой я самонадеянный дурень?
— А что бы это дало? — устало откликнулась Гермиона. Она села на подоконник и прикрыла веки.
Слова подруги не слишком утешали.
— Ты всё равно останешься самонадеянным дурнем, — она негромко усмехнулась, стараясь звучать позитивно. — Самым везучим на свете.
— С друзьями мне точно повезло, это правда. Расскажешь, что там у вас произошло?
Гермиона открыла глаза и посмотрела ему прямо в лицо.
— О чём это ты?
Он пожал плечами.
— Сколько дней прошло? Пора бы уже — колись. В последний раз, когда мы виделись в «Норе», Блэк не горел желанием помогать нам, а ты называла его эгоистичным избалованным снобом.
— Он и сейчас эгоистичный избалованный сноб, — припечатала Гермиона.
— Как скажешь, — Гарри попытался ободряюще ей улыбнуться. Они слишком хорошо друг друга знали. Гермиона не была бы самой собой, если последнее слово не оставалось за ней.
Она пожевала губу и спросила, глянув на него из-под ресниц:
— Почему ты спросил?
— Потому что ты выглядишь так, словно тебе нужен совет хорошего друга, — простодушно ответил Поттер. — Обычно я занят по четвергам, но для тебя сделаю исключение. Консультирующий психотерапевт Поттер к вашим услугам, — он надеялся вызвать у подруги улыбку, но её не последовало. — Выкладывай.
— Я сделала ему больно, — прошептала Гермиона, поставив рядом с собой кружку. Пар от быстро остывающего молока завитками поднимался вверх, гипнотизировал. — Регулус сказал мне кое-что, к чему я была не готова.
— Он тебя обидел?
— Нет! — воскликнула Грейнджер и, виновато покосившись на дверь, намного тише добавила: — То есть да, но уже потом. Я не знаю, как тебе объяснить. Я запуталась. Не люблю чего-то не понимать.
— Никто не любит, но ты — Гермиона Грейнджер! Девочка, выдержавшая взгляд василиска и объятия великана, обуздавшая время. И я ещё ничего не сказал о твоём коронном хуке справа. Малфой в тот день челюсть уронил не только от удивления. Ты никогда не пасуешь перед трудностями.
— Запиши эту речь, я хочу услышать её на своём дне рождения, а лучше получить в письменном виде.
Гарри усмехнулся в кулак.
— К сентябрю я сочиню новую.
Какое-то время они провели молча, думая каждый о своём.
— Я вижу, у тебя что-то на уме, — Гермиона внимательно посмотрела на него. — Только не исчезай, Гарри. Мы сильнее, когда вместе. Мы — команда.
— Куда я денусь…
— Это не шутки!
— Только не надо накладывать на порог моей комнаты воющие чары.
— За кого ты меня принимаешь?
— Ты не хуже меня знаешь, какой можешь быть упёртой, когда захочешь, — сказал Гарри, отодвинувшись от окна и озорно поглядев в смешно округлившиеся глаза Гермионы. — В конце концов есть окно, — затем он тёплым тоном добавил: — Утром я отлучусь на Гриммо и сразу же вернусь. Обещаю.
— И ничего я не упёртая, — пробурчала Гермиона. Она вытерла запотевшее от пара стекло и слезла с подоконника, прихватив кружку.
Гарри легонько толкнул подругу в бок, её рука дрогнула, и часть молока выплеснулась на пол.
— Ну вот! — воскликнула Гермиона.
— Был бы здесь Живоглот…
— Да уж.
— Фред сказал, что они не успели его захватить, когда покидали «Нору». Он убежал. Но ты не переживай за него. Твой кот волшебный. Найдётся.
Гермиона вяло кивнула.
— Как и Хедвиг. Скучаешь по ней?
— Она была моим первым другом в волшебном мире, — признался Гарри. — Когда она улетала на охоту, а я оставался в доме Дурслей, то немного завидовал. Мне пришлось выпустить её, когда мы собирались покинуть дом Уизли. А как там… — он запнулся, —…в Хогвартсе?
— Не так, как раньше.
— А ребята?
— Настоящие львы! Невилл изменился до неузнаваемости: он так возмужал!
Гарри ощутил прилив гордости, и вместе с тем пришла тоска.
— Иногда я жалею, что судьба быть Избранным выпала мне, а не ему.
— Послушай, так нельзя…
— Знаю! — невольно вспылил Поттер и добавил намного тише: — Я знаю, Гермиона. Мне самому противно, но разве я виноват, что мечтал о нормальном детстве? Родители Невилла в больнице, уж лучше смерть… наверное… Но у него хотя бы есть бабушка, она его любит, а я… вот. Я — полный кретин, правда?
— Ты мой лучший друг, — сказала Гермиона. — Остальное меня не волнует.
— Когда всё закончится, мы вернёмся в Хогвартс, — проговорил Гарри, старательно пряча глаза, которые внезапно защипало, — зайдём на посиделки к Хагриду и съедим по каменному кексу, потом навестим Клювокрыла, обойдём весь замок и под вечер устроим в гостиной Гриффиндора самую крутую вечеринку за всю историю школы!
— С вейлами и огневиски? — с дрожащей улыбкой спросила Гермиона.
— Ага! А ещё с фейерверками Фреда и Джорджа, живыми «Ведуньями» и фонтаном из шоколада!
— А фонтан-то тебе зачем?
— Понятия не имею, — искренне сказал Гарри. — Но пусть будет!
— А рядом фонтанчик «Vimto». (3) Я сто лет не пила «Vimto»!
— Да будет так! — провозгласил Гарри, и они вместе тихонько засмеялись.
— Как твои руки? — спросила Гермиона. — Ещё болят?
— Мазь Флетчера сотворила маленькое чудо, — признал Поттер. — Ожоги прошли, и следа не осталось.
— Удивительно, да? Тебе повезло, что этому проходимцу так всё к рукам и липнет. Эту мазь будто сам Агриппа сделал.
— Ага…
Остаток вечера они провели, беседуя обо всём и ни о чём. Давненько такого не было.
— Я положу меч на твою кровать. Он должен быть у тебя, — наконец произнесла Гермиона. — А… хочешь, пойду в дом Блэков с тобой?
— Зачем? У меня есть мантия папы, так что как-нибудь справлюсь без охраны.
— Да ну тебя, — усмехнулась Гермиона и ушла, оставив Гарри в полумраке кухоньки.
Всего один крестраж, не считая медальона.
Гарри достал украшение из кармана, куда успел его незаметно сунуть. Шесть осколков души. Шесть ли? Может быть, они все ошибались?
*
Гарри впервые был на Гриммо один. Дом вызывал у него тоску и ничего более. Его мысли занимало другое.
Клык василиска лежал нетронутым в буфете. Гарри сунул его в рюкзак, затем зажёг свет в коридоре и отыскал среди портретов многочисленной родни Сириуса единственного, кто мог ответить на его вопросы, вот только рама некстати пустовала.
Помедлив, не зная, будет ли толк от его действий, Гарри постучал по её нижней части.
— Профессор Блэк, — Поттер приблизил лицо к холсту и прокричал: — Финеас Найджелус!
— Незачем так орать.
На портрете появилась недовольная физиономия пожилого колдуна. Зелёная кисточка волшебной шляпы живописно спадала ему на ухо. Финеас элегантным жестом откинул её назад и огладил бороду.
— Поттер.
— Ожидали увидеть кого-то другого?
— Моего праправнука, если на то пошло, хотя он не стал бы повышать голос на предка…
— С Регулусом всё хорошо, — нетерпеливо сказал Гарри. Ещё не до конца понимая, откуда в нём взялась уверенность, он посмотрел в глаза мистера Блэка и спросил: — Кому вы рассказали, что мы с друзьями поселились в этом доме, и кто прислал сюда Флетчера?