— Ге’гмиона! Кажется, мы нашли подходящие записи, — переливчатый голос Флёр раздался буквально за порогом. Лучи Люмоса заскребли по доскам в коридоре. Непроглядная темнота, скрывающая двух людей в тесной комнате, трусливо отступала, пятилась, прятала голову, как черепаха в свой панцирь. Прежде чем Гермиона решила, как поступить, Регулус притянул её обратно к себе. Прохладная ладонь мгновенно легла ей на глаза, а затем Гермиона ощутила рывок через пространство. Порт-ключ! Её поглотило ощущение полёта через узкую трубу, когда закладывает уши, а внутренности скручиваются в воронку. Потом пятки вошли в нечто зыбкое и холодное — мокрый песок. Щёку задела ледяная капля. Одна, вторая, третья. Дождь.
Гермиона по-прежнему ощущала мужские пальцы на своих веках. Блэк не хотел, чтобы она знала, куда они перенеслись? Ну так у неё всё равно возникли догадки.
— Берег такой большой, но тебя по-прежнему тянет к дому Арктуруса Блэка?
Регулус отдёрнул руку.
— Ты… Откуда ты знаешь о «Гнезде», о семейном заклинании?! Кто ты такая, чёрт возьми?
Гермиона моргнула с десяток раз, осматривая местность. Несмотря на пасмурное небо, на берегу было намного светлее, чем в доме Руквуда.
— Всего лишь Гермиона Грейнджер. Ты забыл меня, как забыл Гарри, Тонкс и Ремуса…
— Люпина?! — выплюнул Регулус. Лицо исказилось от злости. — Его забудешь! Оборотень, убийца моего брата!
— Что за чушь?!
Глаза Регулуса горели, когда он вновь метнулся к ней.
— Тогда кто это сделал? Кто?
— Сириус упал в Арку Смерти.
— Упал? — опасным тоном переспросил Блэк. — Ну конечно! Сам? Полагаешь, я куплюсь на это?
— Я…
— На мне нет маски, которая оскорбляла твоё чувство прекрасного, — нетерпеливо перебил Регулус. — Я выполнил условие. Думала играть со мной? Отвечай!
Гермиона посмотрела на него в упор.
— Мой ответ подвергнет тебя опасности, дурак! Ты мне дорог, разве не видишь? Укажи я тебе, дай хоть одну подсказку, и ты станешь искать остальные. Ни к чему хорошему это не приведёт. Память, — горько произнесла Гермиона, выпустив пар, — тонко устроена. Тот, кто играет с ней, должен быть готов к последствиям.
— Кто стёр мои воспоминания?
— Тот, кого ты зовёшь Тёмным Лордом.
Регулус надолго замолчал. Гермиона внимательно следила за малейшими изменениями его лица.
У него были брови вразлёт, но в минуты раздумий или недовольства они смещались ближе к переносице, а глаза тускнели. Если он злился, то они, наоборот, вспыхивали серебряным огнём. Недоверие и неудачную шутку Регулус выражал подёргиванием левым уголком губ. Как и сейчас.
Гермиона приготовилась услышать тираду в защиту доброго имени величайшего благодетеля Магической Британии. Да как её маггловский рот мог источать клевету в адрес Повелителя? Или что-то ещё в том же безумном духе.
— Аластор Грюм, — вместо этого произнёс Регулус, — как так вышло, что я связан с ним Непреложным обетом?
Она удивилась его спокойствию, поэтому пошла ему навстречу, делясь частичкой правды, которую он так жаждал получить:
— Ты дал его ему, поклялся, что никогда не причинишь вред Гарри Поттеру.
— Я был в плену у Ордена?
Гермиона сомневалась, как правильно ответить на этот вопрос. Взаперти Блэка в «Норе» не держали, но свободу значительно ограничивали.
— Да, можно сказать и так.
— Тогда следующий вопрос, — проговорил Регулус с запинкой. — Сириус… Он был Пожирателем смерти?
Вот оно! По его дрогнувшему голосу Гермиона поняла, что всё это время отказывалось укладываться в начертанную перед ним картину мира, гложило душу. Регулус мог поверить в убийцу-Люпина, Тёмного Лорда в качестве спасителя магии, заговор невыразимцев, может быть, даже в нарглов, если на то пошло, но не в Сириуса, сражающегося против тех, с кем вместе учился, жил, сидел за одной партой. Она не могла так поступить с крёстным Гарри: оскорбить память о Сириусе ложью, с которой он прожил четырнадцать лет, неся клеймо беглеца из Азкабана.
— Сириус Блэк никогда не был Пожирателем смерти! — уверенно заявила Гермиона. — Он умер героем! Мы все по нему скорбим.
Регулус прикрыл глаза. Судорожный вздох нарушил тишину побережья, на котором волны сердито перетирали гальку.
— Я запутался, — произнёс Регулус. Он зажмурился и тяжело сглотнул, словно не был способен на нормальный выдох. — Голова раскалывается. Я словно горю заживо и не могу сбить пламя.
Он посмотрел на Гермиону с невысказанной мукой. Она не удержалась и потянулась к нему, намереваясь дотронуться до его руки, но Регулус в последний момент сделал шаг назад.
— Если ты не лжёшь, тогда объясни, зачем это Тёмному Лорду?
— Я не знаю, — честно призналась Гермиона. Она понятия не имела, почему Регулус до сих пор был жив.
— А что ты знаешь? — с горечью отозвался Блэк. — Иногда мне кажется, что я держу в руках китайскую шкатулку с секретом — чем больше стараешься вынуть палец, тем хуже становится. Стоит найти один ответ, как вопросы множатся и множатся.
— Ты мог бы пойти со мной, — дрогнувшим голосом произнесла Гермиона. — Вместе, все вместе мы бы придумали, как вернуть тебе память. Орден — не зло, с которым борются уставшие от угнетения чистокровки, не тайная армия Дамблдора. Тебе ли этого не знать? Малфой обратился к нам за помощью.
— Это другое! — вскинулся Регулус. — Драко узнал то, что ему не предназначалось. Люциус совершает ошибку за ошибкой. Нарцисса не хотела, чтобы её сын страдал из-за отца. Я убью и предам любого, кто посягнёт на жизнь тех, кого я люблю.
Ей не удастся убедить его поменять взгляды на мир. Гермиона и не надеялась, что достигнет успеха. Этот Регулус Блэк был слишком далёк от того юноши, что отправился в пещеру у моря, но сердце, упрямый орган, не собиралось мириться с этим. С глупым, наивным ожиданием чуда Гермиона вновь пошла в атаку:
— За что ты борешься? Зачем остаёшься с теми, чьи идеи больше не разделяешь? Ты не такой, как они.
— Ах, — он наигранно прижал ладонь к груди. — Вот мы и зашли в тупик. Хочешь образумить заплутавшегося грешника? Вернуть овцу в стадо? Я не предатель! Я верен клятве, данной Тёмному Лорду.
— Ты ненавидишь меня? — спросила Гермиона, наступая на него. — Магглов, полукровок, полувеликанов? Ты правда считаешь, что мы заслуживаем смерти только за то, что появились на свет? Поцелуя дементора? Азкабана? Почему я обязана доказывать своё право принадлежать волшебному миру?
Регулус растерялся от такого напора, но быстро оправился.
— Никто не отправит вас на эшафот или в Азкабан без веской на то причины. Вы оказываете сопротивление официальной власти, вы представляете угрозу порядку, подвергаете риску население и основы Статута о секретности, вступая в связи с магглами. Я был лоялен и терпелив с тобой только потому, что нуждался в ответах, иначе бы…
Гермиона издевательски рассмеялась, ткнув пальцем ему в грудь.
— Себя хоть не обманывай. Я устала слушать текст из агиток. Постой-ка! Драко… Так ты тоже знаешь тайну своего обожаемого Лорда? Тебе известно о крестражах!
Регулус смутился.
— Да, я знаю.
— И?!
— И что?! Что? Каких слов ты от меня ждёшь? Я прочитал о крестражах, я знаю, что это. Мерзость, абсолютная мерзость!
— Ты до сих пор с ними — вот что! — воскликнула Гермиона. — С Пожирателями смерти!
— Я могу не соглашаться с их методами, презирать Тёмного Лорда за ту магию, что он использует, противиться словам Лестрейнджа, но я не нарушу клятву, не предам память своих родителей… Я не переметнусь на сторону Ордена, не примкну к магглолюбам. Никогда. Чистота крови решает всё!
— Всё? — переспросила Гермиона, дрожа от гнева. — Идеалист. Проклятый идеалист. Магглолюбов, значит… Ты мог бы наложить на меня «Империус» и сию секунду узнать всё, что хотел, но ты этого не сделал. И не сделаешь, — отрезала она с мрачным удовольствием.
Дождь усилился. Капли, в начале робко ударявшие по отдельным камням, теперь застучали повсюду и исчезали под ногами в песке. Море вспенилось, в вышине ударил гром. Гермиона вздрогнула, и Регулус, схватив её за локоть, прошипел в лицо сквозь зубы: