Он понятия не имел, куда идёт.
Всё было не так. Неправильно.
Тёмный Лорд велел схватить Поттера и убивать его друзей — чем больше, тем лучше. Приказ передал Рудольфус, и он же первым из Пожирателей смерти прорвался ко входу в школу и, обратившись в облако чёрного дыма, влетел в одно из окон третьего этажа. Регулус прилежно обучался Тёмным искусствам, но так и не освоил эту технику перемещения. Куда ему до Лестрейнджа? Или Долохова, магией смявшего каменную кладку, будто та была не толще картона? Или Эйвери — знатока удушающих чар? Или Трэверса, чей Империус практически невозможно сбросить? По сравнению с ними Регулус был самонадеянным мальчишкой. Он полагался лишь на природную ловкость и парочку заклятий из семейного арсенала. Ему надо убираться восвояси, бежать — лишь на это он и способен.
Регулус потёр ладонью лицо. Он запутался.
Признаться себе сложнее всего.
Регулус не хотел, чтобы кто-то пострадал из-за него. Означало ли это, что он попросту слабак и трус? Жизнь и смерть, как они есть, впервые предстали перед ним майской ночью. Красивые стойки, раскланивания перед дуэлью, тонкости произношения формул оказались пылью под ногами. Им не место в настоящем сражении, где полсекунды, затраченной на заклинание, решают, кто умрёт, а кто будет жить. Так, должно быть, взрослеют.
В бою неважно, как ты выглядишь. Лучше быть грязным, как докси, но дышать, ходить и видеть, чем упасть замертво в новенькой парадной мантии и больше никогда уже не встать.
Регулус перебирался по мосту, когда за спиной что-то громыхнуло. Он обернулся и увидел в образовавшейся дыре кулак, готовый опуститься. Блэк отскочил — удар великана пришёлся в нескольких футах от того места, где он стоял, но выпад был такой силы, что от тряски у Регулуса помутилось в глазах. Пальцы вцепились в полуобвалившуюся стену.
Несколько волшебников внизу принялись обстреливать великана магическими зарядами, а взявшийся из ниоткуда гиппогриф кинулся на него, царапая лицо в попытке выдрать глаза. В итоге магам удалось стреножить страшилище, но Блэку это не сулило ничего хорошего. Гигант стал заваливаться вперёд, сокрушая тяжёлой башкой то немногое, что осталось от моста. Плиты под ногами Регулуса осыпались. Когда-то с ним происходило нечто подобное, когда-то в прошлой жизни. И эхо из прошлого вторило:
«Вот и всё, Реджи, вот и конец! Бомбарда!»
Регулус откатился в сторону и зашипел от боли, когда каменные обломки впились в спину и плечи. Он заставил себя вскочить на ноги и, как кошка, вскарабкался по ломающемуся на глазах полу, в последний момент успев ухватиться за надёжный выступ.
Блэк посмотрел вниз. Рухнувший ничком великан не подавал признаков жизни. Регулус втянул себя на безопасную площадку и перевёл дыхание. Будь на его месте Антонин или здоровяк Эйвери, лежали бы они сейчас расплющенные возле великана.
Голова начала раскалываться. Картинки — сплошь какая-то нелепица — хлынули в сознание потоком. Регулус прижал к вискам основания ладоней.
Нет, только не сейчас! Он снова терял себя в круговороте видений, будто исчезал во времени.
Тёмный Лорд возвышался над ним. Он перевернул его руку ладонью вверх. Рукав был закатан до локтя, чтобы открыть предплечье. Сейчас это случится, сейчас произойдёт! Тёмный Лорд счёл его достойным своего покровительства. В горле пересохло, сердце суматошно забилось. Регулус боялся моргнуть лишний раз. Кончик палочки упёрся ему в руку. Жёлто-зелёный огонь обвил предплечье мучительным объятием и выжег метку на коже. Благоговение взяло верх над болью, поэтому Регулус прошептал:
— Спасибо, — и впервые с восторгом добавил: — мой Лорд.
Повелитель остался доволен, растворяясь во мраке прошлого, оставляя Регулуса одного с его болью и потусторонней радостью, но следом явилась она. Требовательная, уверенная, непреклонная. Её голос как набат, как эхо.
«Стоит мне хоть на мгновение допустить мысль, что Гарри не справится, и всё рухнет! Только тогда всё будет кончено, ни секундой раньше».
Регулусу не нравилось, когда его отчитывали, но Гермиона Грейнджер, казалось, постоянно этим занималась в его навязчивых видениях, пока он дрейфовал между реальностью и бредом. Он погряз в ней, она извратила его суть, испортила каждую ночь, потому что перед сном Регулус думал только о ней и не мог остановиться. Ведьма, мысли о которой выстилали ему прямую дорогу в ад.
Словно в насмешку над ним она стала являться к нему и во снах. Всё чаще и чаще, окружённая огоньками — болотными духами из древних поверий. Она печально улыбалась, глядя на его изуродованное предплечье, и тогда Регулуса бросало из жара в холод, а магический узор на руке казался самой отвратительной вещью на свете.
Он наматывал её волосы на кулак, вцеплялся в бока, словно колючка, и целовал Гермиону Грейнджер, целовал, целовал, а она… она, как назло, с готовностью отвечала, и это было волшебно… так хорошо, что даже плохо.
Она раздражала его своей высокоморальностью и цельностью, тем, что заставляла его сомневаться в лидере, в слепой верности данным обетам, в искренности соратников и родных. Эта девушка была крупицей надежды, частицей света среди разрушительной, разъедающей душу и тело силы ненависти. Он должен был строго напоминать самому себе, что она опасный противник, но был не в силах освободиться от притяжения. Гермиона… Страстная, злая, осуждающая, свирепая, заботливая… меч правосудия, занесённый над его головой.
Мышцы свело судорогой. Регулус запустил пальцы обеих рук в волосы. Невидимые обручи обхватили виски, грозя раздавить череп, и некому прийти и сбить боль. Он не совсем Пожиратель смерти и не совсем сторонний обыватель. Он совершенно одинок.
— Вперёд, Отряд Дамблдора! — прокричал кто-то в смежном коридоре. — Зададим им жару!
Регулус вскочил на ноги.
Он с усилием прогнал непрошеные образы и выскочил в коридор, где тут же наткнулся на Грейбека с окровавленной пастью. Фенрир с остервенением вгрызался в плечо девушки в школьной форме. Двое подростков, которых он, по-видимому, отшвырнул к стене, медленно приходили в себя рядом.
Регулус выхватил палочку.
— Ступефай!
Оборотень успел вскинуть голову, чтобы увидеть белый пучок света перед носом. Его отбросило на несколько ярдов в конец коридора, где он и остался лежать неясной кучей.
— Лаванда! — воскликнул парень с мятым красно-золотым галстуком на шее. Он зажал кровоточащую рану однокурсницы рукой. — Ты можешь помочь ей?
Регулус не сразу понял, что вопрос адресован ему.
Второй парень встряхнулся и подполз к ним, взяв девушку за запястье.
— Она жива, Невилл. Надо залепить рану и привести сюда мадам Помфри.
— Залепить? — возмутился Регулус, опустившись на колени рядом со школьницей. — Ты сделаешь только хуже. Перевяжите рану обычной тканью, хотя бы галстуком. Надо остановить кровь.
Они действовали быстро и слаженно, оказывая помощь. Регулус не задумывался, откуда знает этих гриффиндорцев, а они — почему им помогает Пожиратель смерти.
Невилл поднял Лаванду на руки и опомнился, посмотрев на Блэка. Его лоб прорезала морщина, брови сдвинулись. Второй гриффиндорец стоял рядом с ним с тем же выражением лица — со смесью неприязни и растерянности.
Регулус не хотел с ними драться.
— Спасибо, — коротко поблагодарил Невилл и поспешил прочь. — Поторопимся, Симус.
Симус ограничился кивком и, бросив быстрый взгляд на оцепеневшего оборотня, побежал за своим другом, оставив Регулуса с Грейбеком.
Фенрир. Отвратительная тварь. Чудовище. Регулус не раздумывал перед тем, как напасть на него. К сожалению, оглушающее заклятие надолго оборотня не удержит. Эти существа не так просты.
Регулус отлевитировал тело Фенрира в нишу, и тут оборотень начал приходить в себя.
— Орбис, — произнёс Блэк, направив на него палочку, окутывая каменным коконом.
Грейбек оскалился, ощутив, как трещат его кости, и бешено задёргался.
— Убери это! — прохрипел он, глядя на Блэка. — Иначе я разорву тебе глотку! Выпусти меня!