— Наша первостепенная задача — спасти магглорождённых волшебников! — объявила Гермиона, опередив его.
— Где Снейп? — спросил Рон.
Гарри напрягся. Он боялся встречи с новым директором Хогвартса. Боялся и ждал. Вновь и вновь он прокручивал в уме последние строки из письма Дамблдора: «Человек, вручивший тебе это послание, Гарри, заслуживает твоего доверия. В моей смерти нет его вины, он действовал с моего ведома».
Дамблдор не мог так написать о Драко. Его появление на Астрономической башне в ту ночь стало неожиданностью для профессора. Он не ожидал, что Малфой проведёт Пожирателей в школу. Тогда о ком же эти строки? Кто мог сварить для Рона редчайшее сердечное зелье? Кто мог отдавать распоряжения Финеасу Найджелусу? Кто мог вручить Флетчеру клык василиска?..
— В башне директора, где же ещё быть этому гаду, — ответил Невилл.
— Мы возьмём замок под контроль, чтобы отвлечь внимание Пожирателей смерти, — сказал Сэвидж, предварительно дав указания товарищам по службе.
— Будьте уверены, они готовы к нашему появлению, — добавил Кингсли, — но мы постараемся их удивить, появившись у них из-за спины.
— Да, Гарри это здорово придумал, — поддержал Ремус.
— Ага, — без особого энтузиазма пробормотал Гарри.
— Надо найти «Сами-Знаете-Кого» как можно скорее! Это главное.
Колин, сам того не ведая, попал в яблочко. Волдеморт был в Хогвартсе, и от гибели, окончательной гибели его отделяла только жизнь «Мальчика-Который-Выжил». Вот только Риддла не надо было искать, штурмовать мэнор или выманивать хитроумными способами. Он был здесь.
«Пора с этим заканчивать», — решился Гарри. Как только все заложники будут спасены, он сделает то, что должен. Он сможет, он пройдёт намеченный путь до конца — в широко раскрытые объятия смерти. Его часы сочтены. Он и Волдеморт были связаны, и в итоге ни один из них не останется в живых, ни того ни другого больше не будет на свете. Вот к чему Гарри шёл все эти годы под мудрым руководством директора Дамблдора, а тот даже не смог сказать ему правду в лицо, сделать это лично. Письмо — привет с того света, покаяние и просьба о прощении, которую Гарри исполнил, как только первые мгновения страха прошли, злость сгинула — вытекла со слезами. Дамблдор всегда знал, что Гарри не станет уклоняться от судьбы. Все крестражи были уничтожены, часть — его собственными руками. Он разрывал связь Волдеморта с этим миром, но одновременно шаг за шагом приближался и к своему концу.
Гарри не стал лгать друзьям, он не утаил от Рона и Гермионы ни строчки из последнего письма директора. Возможно, они даже догадывались, как и он сам. Он чувствовал душевное родство, нечто неуловимое, неосязаемое, когда сжимал в пальцах медальон, проходил с ним жизненные вехи Тома Риддла, погружался в его прошлое, учился понимать его…
Никаких тоскливых прощаний, это Гарри решил твёрдо. Его друзья — самое дорогое, что у него было, и ему хотелось запомниться им сильным, возможно, с улыбкой на лице в его последний миг. Как Сириус. И никто больше не умрёт из-за него.
Но всё, разумеется, пошло не так, как он рассчитывал. Гарри оказался лишь щепкой в водовороте событий. Он потерял из виду друзей. Вон рыжая макушка Рона промелькнула у спуска к теплицам. А там Гермиона увлеклась оживлением статуй. В последний раз Гарри видел её с Минервой МакГонагалл, когда они поднимали в бой каменных стражей замка. Фред бок о бок с объявившимся внезапно Перси выкликали Джорджа. Невилл промчался мимо с какой-то девушкой на руках, её лицо Гарри не разобрал издалека, но успокоил себя тем, что это точно не Джинни и не Гермиона. Симус, Терри и Энтони во главе с профессором Флитвиком удерживали главные ворота. Эрни был сам не свой, когда клялся бородой Мерлина, что нанёс решающий удар по великану…
Гарри понимал, что медлить больше нельзя. Сердце обезумевшей птицей колотилось о рёбра. Он видел, как Ремус из последних сил сдерживал Долохова, как напарник Сэвиджа пал от рук Трэверса.
Тут Флитвик скомандовал:
— Все внутрь!
Гарри в это время расчищал себе дорогу вниз, сойдясь в дуэли с волшебником в маске на втором этаже, но звонкий голос профессора, усиленный Сонорусом, наверняка был слышен во всём замке. Поттер кинулся к стрельчатому окну, которое у него на глазах стало покрываться морозной коркой. Дементоры! Десятки, но темнота вокруг них оказалась такой густой, что Гарри бы не удивился, узнав, что в надвигающемся на Хогвартс облаке пряталась целая тысяча этих тварей. Вдруг он увидел свет. Сияющая лань, его старая добрая знакомая, заставила бывших стражей Азкабана трусливо отступить.
Малфой дал слово, что ничего не знает о патронусе, который привёл Гарри в Годрикову Впадину. Пусть так. Пусть лань остаётся загадкой. Гарри чувствовал, что отгадка ему не понравится, потому что она меняла всё, перечёркивала слишком многое, а расстаться с закостенелой слепой ненавистью было ох как непросто. Он пообещал, что подумает об этом позже, и тут же безрадостно усмехнулся себе под нос: «Когда, если не сейчас? Другого раза не будет».
Из окна было видно, что Рон добрался до дорожки, ведущей к теплицам и теперь сражался с Пожирателем смерти, но всё больше пятился к замку.
«Нет!» Лучшего друга он костлявой грымзе не отдаст! Довольно его самого.
Гарри распахнул окно, благо противник Уизли был недалеко, и прицелился, но тут Астрономическая башня закряхтела подобно столетней карге, уронившей клюку и наклонившейся за ней. Ниже, ниже и ниже. Раздался гул, и Гарри поглотила темнота.
*
— Гарри! Гарри!
Он открыл один глаз, потом второй. Левая линза очков пошла трещинами. Гермиона починит.
— Мистер Поттер!
Гарри сосредоточил взгляд на женщине, склонившейся над ним.
— Профессор…
— Наконец-то вы пришли в себя, — с облегчением выдохнула МакГонагалл. Беспокойство в её голосе придало ему сил. Он приподнялся на локтях, осматривая окружающую обстановку. Он был в отлично знакомом ему кабинете декана. Вот только все поверхности в нём были присыпаны снегом, как и волосы самой хозяйки помещения. Настольная лампа с узором в шотландскую клетку на абажуре мигнула несколько раз подряд. Лакированная конфетница — Рождественский подарок Гермионы — лежала на боку возле разбитого глобуса.
Гарри резко подскочил. То, что он принял за снег, было штукатуркой, осыпавшейся с потолка. Замок в осаде.
— Не торопитесь. На вас живого места нет! Сотрясение, молодой человек, и вывих плеча.
Гарри кое-как пощупал затылок и наткнулся на здоровенную шишку. Да ерунда это всё, ему доставалось и похлеще!
— Как я могу лежать здесь, когда мои друзья там, внизу!
Стыд грыз его, разъедал ржавчиной. Хорош герой, ничего не скажешь — бухнулся в обморок, пока другие боролись не на жизнь, а на смерть.
— Скажите мне, Гарри, у вас есть план? — спросила МакГонагалл, внимательно посмотрев на него поверх очков. Между её бровями залегли глубокие складки.
— Вообще-то да.
— Это терпит две минуты?
— Наверное… — промямлил Поттер. Умереть он всегда успеет.
Он даже подумал: не легче ли было сгинуть под грудой камней — мгновенно, не успев понять, что происходит, нежели идти к Тому на погибель.
— Хорошо, но учтите, Поттер, я не посещала курсы колдомедицины. Вправить плечо смогу только по-маггловски.
— Мне подходит, — со слабой улыбкой отозвался Гарри. — Сколько я пробыл без сознания?
— Я не знаю, когда вы лишились чувств. Астрономическая башня рухнула час назад. Я обнаружила вас под обломками и отлевитировала сюда.
— Рон, Гермиона…
— Они живы. Сейчас всё стихло. Волдеморт отозвал сторонников, дементоры тоже были вынуждены повиноваться.
— А как же лань? — спросил Гарри. — Патронус, — разъяснил он, поймав удивлённый взгляд женщины.
— Ах да. Я видела его сверху. Достойный отпор! Вы знаете, чей он, Гарри? Патронус помогал удерживать дементоров какое-то время, но потом исчез — рассыпался.
— Исчез? Нет, я… я не знаю, чей он.
Несколько минут тишины показались ему блаженством. Профессор обрабатывала его раны, хотя смысла в этом не было никакого. Через пять минут ему умирать, не так ли? Волдеморт отступил. Почему? Желание заглянуть в его разум так и жгло. Гарри потёр шрам в виде молнии — привычка, от которой ему никогда не избавиться. Никогда. Звучало обнадёживающе в его ситуации. Гарри улыбнулся.