Он протянул руку в направлении Поттера и зашептал слова, которые когда-то узнал из жуткой книги в Запретной секции Хогвартса годы и годы тому назад.
Поттер закричал. Потусторонний фиолетовый свет окутал его тело, вытягивая то, что никогда не должно было ему принадлежать. Том купался в этом сиянии. В груди приятно заныло, словно существо в ней, голодное нечто, наконец-то получило пищу. Ещё один осколок встал на место. Мышцы Риддла крепли, к рукам возвращалась былая сила.
Поттер недостоин быть его крестражем.
«Этого должно хватить».
Мальчишка упал. В защитной сфере больше не было нужды, и Том снял её.
— Пора исполнить пророчество, — произнёс он торжественным тоном и улыбнулся, как вдруг…
— Авада Кедавра! — последнее, что услышал Волдеморт — голос юноши, раздавшийся за его спиной, голос ребёнка, который родился на исходе седьмого месяца в семье Лонгботтомов.
Комментарий к Глава 66 — Том Риддл
1) Высказывание Овидия.
2) Японская мудрость.
========== Глава 67 — Рон ==========
Волдеморт был мёртв, в этом не приходилось сомневаться. И всё же Рон не мог поверить в то, что наконец свершилось. На полу лежали смертные останки Тома Риддла — его сморщенное тело. Когда пауки высасывают соки из пойманной мошки, та выглядит примерно так же.
Во время битвы Рона носило по кругу, словно сухой лист в водостоке.
Так получилось, что он стоял ближе всех к «Тому-Кого-Нельзя-Называть», когда Невилл выстрелил Авадой. Звуки не пойми откуда взявшейся сирены мигом смолкли, и перед Роном материализовался гигантский акромантул, точь-в-точь такой, как на уроке Люпина на третьем курсе. Рон машинально произнёс:
— Риддикулус!
Арагог (а это был именно он, так как Рон хорошо разбирался в том, чего боялся до мурашек под коленками) обзавёлся роликами на всех восьми лапах и плюхнулся на мохнатое брюхо, нелепо подгребая разъезжающимися конечностями.
— Приятно знать, что после всего пережитого твой самый большой страх, Рон, не изменился, — сказал Гарри, поднимаясь на ноги позади друга.
А потом грянуло со всех сторон. МакГонагалл быстренько избавилась от боггарта, засунув его в табакерку Слизнорта, пока сам профессор зельеварения в ступоре таращился на останки своего бывшего ученика.
Вот уже двое Пожирателей смерти побросали палочки, а самые расторопные попытались смыться. Сэвидж знал своё дело и задержал беглецов, поймав их в волшебные путы. Никого не упустил. Насколько Рон видел, конечно, потому что в такой суматохе ему стало не до них. Кое-кто огрызался, продолжив атаки, несмотря на то что лидер был мёртв, но прибывшее подкрепление волшебников из Хогсмида ударило в тыл остаткам армии Волдеморта.
Бороться дальше не было смысла, но оставались те, кто бился до последнего. Долохов и Трэверс, например, сражались как львы. Флитвик с превеликим трудом обезоружил русского, а старина Аберфорт так пристукнул Трэверса оглушающим заклятием, что у того посыпались искры из глаз. Эйвери поймал в грудь пять Конфундусов, прежде чем распластался на полу. До этого все заклинания отскакивали от него, как от Хагрида, когда министерские работники пытались оглушить его по приказу Амбридж. А вот и сама госпожа бывший директор… Рон зло расхохотался, отыскав её в окружении кентавров, присоединившихся к битве. Как же они её «любили»…
Грохх воодушевлённо взревел и, сам того не ведая, ознаменовал окончательную победу.
Палочки взлетели вверх, и многогласное эхо пронеслось над школой, вторя: «Ура! Ура! Ура!»
Гарри оказался в центре внимания. Десятки людей теснились к нему. Его окружили волшебники всех возрастов. Некоторые плакали, благодаря его за избавление от мирового зла, ну, а большинство ребят просто радостно смеялись, потому что всё закончилось. Они все были победителями: фениксовцы, бывшие авроры, преподаватели и вчерашние школьники.
Но Рон-то знал, что настоящий подвиг совершил Невилл. Почему же тот молчал?
Гарри выглядел счастливым, только кряхтел и охал, когда его пытались обнять. Сначала Хагрид смял его в ручищах, и слёзы, брызнувшие из глаз полувеликана, были слезами счастья, потом мадам Помфри перепачкала Гарри землёй. Что немудрено, учитывая, сколько мандрагор и дьявольских силков она скинула на головы волдемортовским прихвостням!
— Паршиво выглядишь, — сказал Рон, не в силах сдержать широченную улыбку. Ему казалось, что от неё его лицо вот-вот треснет. Он так давно не улыбался.
— А ты попробуй шестнадцать лет поноси в себе кусок чужой души весом с тётушку Мардж, ещё не так будешь выглядеть, — парировал Гарри, столь же по-дурацки ухмыляясь.
— Мальчики! — Гермиона наскочила на них, сумев обнять за шеи их обоих разом — и давай по очереди покрывать поцелуями лица, не зная, плакать ей или смеяться. Впрочем, какая разница? — Я горжусь вами! Мы справились.
— Невилл справился, — прошептал Гарри.
— Невилл? — переспросила Гермиона и огляделась в поисках Лонгботтома. — Где же он? Что произошло? Всё так неожиданно закончилось!
Несколько минут чистой незамутнённой радости Рон словно пребывал на седьмом небе от счастья. Всё позади. Больше никаких Лордов, комиссий по чистоте крови, тревожных сообщений по колдорадио, особых выпусков «Поттеровского дозора»…
Джордж!
Взгляд Рона упал на маму, которая скорбела над Джорджем в уголке Большого зала. Папа шептал ей что-то на ухо, что-то о победе, в общем, пробовал достучаться, и частично ему удавалось, но вот Фред… Его лицо… Ох. Веки брата будто отяжелели от невыплаканных слёз, плечи дрожали. Рон и сам дрожал, присоединившись к семье, собравшейся возле тела Джорджа. Даже болван Перси был тут и тёр глаза, цветом сравнявшиеся с волосами.
Когда Рон впервые увидел Джорджа таким (слово «мёртвым» никак не стыковалось со старшим братом), то просто не мог поверить. Кто-то вытащил Джорджа из-под завала и отлеветировал в Большой зал.
Рон хотел… Он мечтал, чтобы на месте брата был кто-то ещё, кто-то другой. Может, Найджел. Или рыжий хаффлпаффец, с которым Гермиона в бытность старостой обходила вагоны хогвартс-экспресса. Кто угодно, только не Джордж.
Он лежал неподвижно. Глаза — стеклянные синие шарики для игры в плюй-камни… Израненный и переломанный. Рон не мог вынести это зрелище, а мама так кричала, когда ей впервые показали неподвижного сына. Фред вовсе упал на колени и буквально пополз к близнецу.
Его боль от потери вскоре переросла в бесконтрольную ярость. Он крушил Пожирателей смерти, не задумываясь над тем, какие заклинания произносит. Его душа и так была расколота. Недоставало половины.
Теперь всё закончилось. Тиран побеждён, но мама всё качала Джорджа, обнимала его, бормоча ему в волосы всё то, что не успела сказать при жизни. Джинни подошла к Перси, за ней подтянулись Чарли, Билл и Флёр. Француженка гладила Молли по плечу, гладила, гладила…
У Рона заболели глаза, голова, сердце. Гермиона снова оказалась рядом и обняла его, позволив уткнуться носом в шею. Её волосы щекотали щёку, но Рон ничего с ними не делал. Его неглубокое рваное дыхание нагревало кожу девушки. Она молчала, не расточая зазря бесполезные фразочки вроде «Всё пройдёт» или «Он в лучшем мире».
Чувство беспомощности охватило его. Рон взглянул поверх её плеча и заметил, что Гарри мялся, будто боялся подойти к ним, ко всем Уизли. Этого ещё не хватало!
Рон глубоко вздохнул и сморгнул слёзы, потом, взяв Гермиону за руку, направился к лучшему другу.
Только подойдя ближе, он увидел, что Гарри не находил себе места не без причины. Люпин и Тонкс лежали перед ним. Как давно они… такие? Он не обратил внимания, был ослеплён кончиной брата.
Рон открыл рот, но не выдавил ни слова.
Эта ночь сделала сиротой как минимум одного ребёнка.
*
К тому часу, когда над Хогвартсом взошло солнце, восторги, горе и празднование захватили всю Магическую Британию. Пришли известия из Министерства магии: ставленники Яксли сдали полномочия. Сам глава отдела магического правопорядка трусливо бежал из замка, как только понял, что участь его Повелителя решена. А ведь Рон так надеялся, что Сэвиджу удалось повязать всех. Но нет, придётся поработать и прочесать волшебные улочки в поисках скрывшихся от правосудия мерзавцев.