Вылазка на воздух, пусть и по пустячному делу, при таком раскладе уже казалась передышкой, поэтому Гарри с радостью ухватился за новое задание. Аврорату поручили осмотр заброшенных домов, ещё недавно принадлежавших подручным Волдеморта. Иногда это были весьма любопытные сооружения, готовые проглотить всякого простофилю, сунувшегося на крыльцо. Так Гарри успел побывать в величественном поместье Лестрейнджей, напичканном устрашающими заклятиями, совершенно не вяжущимися с приветливыми кремовыми пионами у узорчатых ворот. Навестил вотчину Сэлвинов в Уэльских холмах, где, согласно легендам, водились предки домовых эльфов, похищающие младенцев. Надышался пылью в Паучьем тупике, где родился и вырос Снейп… Многие дома отчаянно сопротивлялись аврорам и встречали незваных гостей расставленными ловушками. Порой приходилось повозиться, чтобы продвинуться дальше подъездной аллеи.
Очередное место назначения отличалось от прочих; оно даже не входило в первоначальный список объектов, требующих проверки — о нём просто-напросто все забыли и не вспомнили бы ещё неизвестно сколько времени, если бы не магглы, набредшие на дом Арктуруса Блэка на северном побережье Англии. Они вошли внутрь и напоролись на шкатулку, кусающую пальцы. Всё закончилось хорошо, но в Министерстве особняк на берегу моря тут же сочли потенциально опасным — всё-таки Блэки никогда не чурались тёмной магии, и двое из них служили Тому Риддлу.
Так Гарри вновь очутился у «Гнезда альбатросов». Они с напарником аппарировали у кончика мыса, чтобы не попасться на глаза магглам.
Дом Блэков много лет простоял под защитными чарами, но после нападения Беллатрисы волшебство, скрывавшее его от внешнего мира, рухнуло — заклятие Фиделиуса было сломано, так как целостность дома нарушилась. То же произошло с коттеджем Поттеров в Годриковой Впадине в тот день, когда Гарри потерял своих родителей.
Погода баловала с самого утра. Чайки метнулись во все стороны, испугавшись хлопка аппарации и обругав на птичьем языке взявшихся из ниоткуда волшебников. Гарри первым делом увидел «порог» — поваленное дерево на берегу. Его могучий ствол раскрашивали причудливые потёки соли.
Солнце показало румяный бок из-за горизонта, и впереди из жидкого редеющего тумана выступили белые стены.
— Осторожнее, Поттер. Внутри могут поджидать сюрпризы.
— Как скажете, сэр.
— Я обойду дом по периметру — просканирую чарами на всякую гадость, ещё не хватало на красных колпаков тут наткнуться.
Аврор вскоре скрылся за углом дома, а Гарри приблизился к раскуроченному крыльцу. Жёсткая осенняя трава хрустела под кроссовками. Земля была усыпана осколками битого стекла. Пустые оконные рамы прели от сырости, позволяя птицам нырять внутрь дома.
Гарри перебрался через обломки ступеней. Дом Блэков притих, затаился, ожидая дальнейших действий пришельца из внешнего мира. Гарри не чувствовал в нём опасности, лишь глубокую тоску по чему-то безвозвратно ушедшему.
Он прошёл вглубь дома мимо дыры, на месте которой когда-то находилось подножие лестницы. Площадка второго этажа сиротливо нависала над головой, словно недостроенный мост над пропастью. Балки перекрытий обрушились, и, задрав голову, Гарри обнаружил в образовавшихся в потолке пустотах небо. Он будто оказался в центре деревянного колодца или гигантского птичьего гнезда. Через пролом внутреннее пространство дома щедро поливали дожди. Гниющие книги на полу было уже не спасти.
Гарри осмотрел гостиную и, время от времени произнося сканирующие чары и пробуя ногой половицы, двинулся по коридору. За первой попавшейся дверью оказалась кухня. Она почти не пострадала, но выглядела так, будто кто-то вытянул из её стен все краски. Пыль укутала длинный обеденный стол, шкафы и раковину, полную немытых тарелок. Кричер уходил отсюда в спешке, иначе бы никогда не допустил подобного безобразия.
В Булони, куда он отправился вместе с хозяином, Кричер теперь подаёт угощения на французском фарфоре и варит луковый суп с хрустящими крутонами.
Андромеда писала Гарри дважды в месяц. В основном она делилась успехами Тедди, прикладывая колдоснимки, запечатлевшие милые моменты из жизни малыша. Гарри завёл для таких снимков альбом, потому что не отказался от идеи стать самым лучшим крёстным на свете.
Магическая Британия перерождалась, восставала из пепла, как феникс. Кингсли Шеклболт занял пост министра магии, а Хогвартс в сентябре вновь открыл двери для юных волшебников и волшебниц любого статуса крови.
Вспомнив о школе, Гарри подумал, что неплохо бы навестить Хагрида и выпросить у него симпатичную тыкву — всё-таки Хэллоуин на носу. Из их троицы только Гермиона решилась продолжить обучение и вернулась в Хогвартс. Гарри и Рон сдали экзамены в ускоренном порядке и поступили в академию при Аврорате.
Дела налаживались, и Гарри понемногу привыкал к мирной жизни.
Страна делала вторую попытку научиться терпимости и милосердию. Первую она с треском провалила.
Вопреки расхожему мнению суды над Пожирателями смерти прошли быстро. Долохова и Трэверса приговорили к пожизненному, Эйвери дали двадцать лет, Руквуду — пятнадцать, Снайдам, Флинтам и Амбридж — по пять.
Малфои и Забини скрылись где-то в Европе, а Регулус… В одном из писем Андромеда упомянула, что он в руках достойного специалиста по восстановлению памяти, порекомендованного надёжным человеком — некоего Арнольда Миргурда, полукровки, бежавшего из Англии ещё в начале войны.
Теодор поспешно уехал в Австралию к матери. Его отец — Пожиратель смерти — вроде как погиб в Малфой-мэноре вместе с Беллатрисой, даже пепла не осталось. Сэмвелл Нотт, по слухам, — та ещё заноза в заднице тролля, заперся в фамильном особняке и держал оборону. Впрочем, Аврорат попросту закрыл на него глаза.
Гарри проверил парочку посудных шкафчиков, но, как ожидалось, не нашёл ничего, кроме паутины и пыли, из-за которой сильно расчихался. Сняв очки, чтобы те ненароком не соскочили с носа, он нащупал дверную ручку неприметной двери и чуть не вывалился на террасу.
На мгновенье от бодрящего морского воздуха захватило дух. Гарри очутился в небольшом саду, примыкающему к дому с левого крыла. Камней здесь было больше, чем зелени. Он обошёл облетающие кусты и зашагал по хрустящей траве.
Облака лепились друг к дружке. Солнце окончательно поднялось над холодной солёной водой. Море накатывало на берег покладистыми волнами — потягивалось, жмурилось под его лучами. Осеннее море. Глубокое, синее… мудрое. Волшебство дремало в воде.
Гарри был околдован его видом. Глядя на него, стоя на краю обрыва, можно забыть обо всём, оставить позади смог, мутные воды Темзы и городскую суету.
Пожалуй, только сейчас Гарри осознал, почему Блэки любили это место. Он обернулся в сторону дома, и внезапно ему стало жаль эти белые, опутанные плющом стены. Им оставалось недолго. Гарри уже видел решение о сносе. В Министерстве посчитали, что дом отравлен тёмной магией и не подлежал восстановлению. Скрывать его под магглоотталкивающими чарами не имело смысла.
Что-то белое промелькнуло среди скал. Гарри надел очки и всмотрелся в обретшие чёткость силуэты.
Птицы. Альбатросы сидели в скалистом углублении мыса. Удивительное и устрашающее зрелище.
— Прилетели всё-таки, — восхищённо пробормотал Гарри, вспомнив слова миссис Тонкс.
Вот только в штиль эти птицы не летают.
Внезапно с моря задул ветер — такой сильный, что волны, обзаведшись гребнями, стали выше. Набежала тень…
Ветер заставил Гарри поспешно поднять воротник, и вдруг альбатросы сорвались с места и взмыли в небо — полетели.
«Они всегда возвращаются», — подумал Гарри и зашагал прочь.