— Этот — твой.
Регулус был сам не свой от радости. Он ошеломлённо воззрился на Сирену, стоящую рядом, потом на её отца.
— Можно взять?
— Конечно! Это подарок лучшему другу моей дочери.
Сирена почувствовала тепло на душе и прижала ладонь к груди. Пальцы наткнулись на значок Министерства Магии.
— Удаляем?
В горле пересохло, но она сумела произнести:
— Спрячем. Затолкаем подальше.
— Хорошо, — сказал Миргурд. Ей почудилась тень одобрения в его голосе.
На смену трепетному воспоминанию из детства пришло другое, более позднее.
Приглушённый свет. Запах лечебных трав и смерти. Чей-то плач в тёмной спальне.
Сирена повернулась и узнала в рыдающем ребёнке сына, а на кровати — своего первого мужа. Его кожа была серой и тонкой, как пергамент. Он умирал.
Лекарь подошёл и сказал:
— Он и так долго мучился, синьора.
Как странно. Мучился? Она не помнила ничего подобного. Уже не помнила.
Воспоминания о бессонных ночах у постели подхватившего лихорадку мужа были в числе первых, от которых Сирена предпочла избавиться, познакомившись с Миргурдом. Они хранились во флаконах, запертых дома в трюмо. Странная тоска поднималась в душе при одной мысли о них, но ничего больше.
Дальше стало легче.
Самые мрачные воспоминания Арнольд Миргурд чередовал со светлыми; несмотря на их кажущуюся порой абсурдность, он поднимал их на поверхность человеческой памяти, словно драгоценности с утонувшего корабля.
Сирена провела в его кабинете час, но ей казалось, что она была прикована к стулу лет десять, не меньше.
— Подлинники, — угрюмо произнёс Миргурд, выстроив перед ней ряд пузырьков с маркировкой. — За зелёным стеклом то, что вы решили забыть насовсем. В синих…
— Я знаю правила. Там то, что решила скорректировать, хотя, по вашему мнению, делать это не стоило.
— С каждым визитом вы становитесь всё циничнее, — буркнул Миргурд, принимая от неё мешочек сиклей.
— Жизнерадостнее, — поправила Сирена, убрав флаконы в карман мантии. — Это ваша заслуга. Уверена, мои деньги радуют вас не меньше. Я же не спрашиваю, зачем вам столько.
— Всего доброго!
Забини усмехнулась напоследок и покинула его кабинет.
Все стены на этаже были голыми: ни единого плаката — только окна, за которыми горел закат. Сирена не обольщалась. Настоящее солнце давно скрылось за горизонтом. Перед ней лишь умелая иллюзия. Она всё ещё погребена под землёй.
Снова проклятущий лифт, тряска при подъёме и…
Двери открылись, и в кабину забрался хромой мужчина в потёртом пыльнике. Шрам пересекал его физиономию, как борозда поле. Последний раз они виделись, когда он допрашивал Сирену по поводу смерти Спинни Серпента, знаменующей конец её самого неудачного брака.
— Ага, — прорычал Аластор Грюм. — Миссис Забини.
Она сдержала желание сходу нагрубить, лишь поморщила носик, демонстрируя недовольство соседом.
— Не думала, что вы ещё несёте службу в Аврорате. Я где-то слышала, что его состав сильно обновился из-за сложившейся в Британии потенциально опасной обстановки. Выходит, слухи.
— Вам и вашим друзьям опасаться нечего, учитывая, кто разжигает эту обстановку!
Сирена сочла за благо не отвечать. Аластор Грюм заочно поместил её на одну чашу весов с мошенниками в Лютном, прижимистыми гоблинами, дерущими с него проценты за пользование банковской ячейкой, драконьей оспой и налипшей грязью на ботинке. Да, определённо. По его взгляду можно с уверенностью сказать: встреча с ней была не из самых приятных в его жизни.
Доказывать чокнутому старику что-либо бесполезно. Он всё равно не поверит. Ему не понять, что беспорядки в Лондоне принесли ей убытки. Шайки из Лютного переулка прикрывались именем Тёмного Лорда и громили витрины магазинов. Им было всё равно, кто их владелец.
Слава Мерлину, Пожиратели смерти не захаживали к Сирене в гости, но она каждый день с содроганием ждала их на пороге.
Единственное утешение: Блейз совершенно не интересовался политикой. Остальные вопросы она решит с помощью денег. Как всегда.
Лифт слишком круто покачнулся. Стены туннеля дрогнули.
Сирена схватилась за Грюма.
— В чём дело?
Волшебный глаз бывшего аврора стремительно обшарил пространство над ними. Грюм ответил невнятным ворчанием.
— Что случилось? Говорите же!
— Наверху идёт бой.
— Бой?
— Да, — коротко сказал Грюм, доставая из-за пазухи волшебную палочку. — Они в Министерстве.
Сирена не стала уточнять, кого он имел в виду.
— Когда двери откроются, ложитесь на пол и не двигайтесь. Ради Мерлина, снимите вашу безвкусную мантию! Чего доброго, эти подонки примут вас за аврора в парадном наряде.
Забини без промедления сделала, как велели, оставшись в платье неброского серого цвета.
Они продвинулись вверх на несколько футов, золотые створки разъехались в стороны, и Сирена могла поклясться, что жизнь промелькнула перед глазами дырявым лоскутным одеялом. Заклятие пролетело в паре дюймов от её головы и не угодило в цель только благодаря Грюму, выставившему магический щит.
— Пошла! Пошла! — взревел он, бесцеремонно толкнув её в спину.
Охранник, встречавший Сирену, лежал в луже собственной крови. В воздухе висел дым, и со всех сторон доносились крики. Внизу и вверху скрещивались лучи проклятий. Казалось, сам воздух в Атриуме пульсировал тёмными волнами.
«Если потолок обвалится, мы все погибнем».
— Бегом к каминам! — гаркнул Грюм, включаясь в бой. — Всё кончено! Министерство пало!
Сирена ощутила себя маленькой девочкой, сломя голову несущейся по Лютному переулку. Но в этот раз она была одна, без Регулуса, спасшего её от злодея.
Мрамор под ногами был скользким, весь в воде, выплеснувшейся из разбитого фонтана.
Она поскользнулась, упала и услышала треск.
«Разбила!»
Встав на колени, Сирена развернула ком ткани, который недавно был восхитительной новенькой мантией. Из кармана, смешиваясь с грязной водой на полу, вытекали воспоминания.
Наплевав на осколки флаконов, Сирена опустила руки в серебряные потоки и разрыдалась, хотя не помнила из-за чего.
========== Глава 15 — Андромеда ==========
Андромеда вскрикнула и проснулась. Луна светила ей в лицо. Спросонья ей почудилось, что серебряный диск качается между облаков, как круглая пуговица на единственной нитке.
Тед приподнялся на локтях и поцеловал жену в плечо.
— Ты в порядке?
— Всего лишь сон.
Кровать чуть различимо скрипнула. Андромеда повернулась к мужу, и звук повторился куда громче.
— Старые пружины.
Тед усмехнулся. Воротник его пижамной рубашки загнулся, и Андромеда поправила ткань, задержав ладонь на щеке мужа. Пора бы ему побриться.
— Пружины? Просто в последнее время кто-то стал налегать на выпечку, дорогая.
— Мерзавец, — покачав головой, сказала Андромеда и чмокнула его в нос.
— Не сердись, сладкоежка. Дора перехватит кусочек торта для тебя, и ты пожалеешь, что не пошла на торжество сама.
— Только Артуру Уизли могло взбрести в голову проводить свадьбу сына, когда любое собрание волшебников свыше десяти человек опасно само по себе. Естественно, Нимфадора там.
— Наша дочка — непростая штучка. С ней Ремус. И ещё сотня человек. Что может случиться? Ты похожа на матушку-гусыню.
— Тише.
— Дромеда, усп…
— Тише. Ты слышал шум? — прошептала она, приложив палец к губам Теда. — Голоса.
— Тебе показалось. Где-то в саду лает лиса. Ночь делает обычные звуки преувеличенно громкими.
— А до этого хлопок, — настаивала Андромеда. В полумраке спальни она дотянулась до махрового халата на спинке стула, опустила ноги и поискала ступнями тапочки.
Тед недовольно вздохнул, разворачивая одеяло. Он поднялся быстрее замешкавшейся Энди и покинул спальню. По шлёпающему звуку на лестнице Андромеда догадалась, что Тед пошёл вниз босиком.
Она сделала несколько шагов в темноту верхней площадки и прислушалась. Тед проверял ставни в гостиной, клацая щеколдами. Один раз. Второй… Обычная рутина.