Она отлично усвоила урок, и через несколько секунд оказалась на холме, с которого отлично просматривалось пространство вокруг «Норы».
Молли встретила её со слезами на глазах.
— Мы гадали, куда же ты пропала!
Гермиона нескоро выбралась из её объятий. Все слова казались ей слишком банальными, чтобы выразить, как она рада видеть Молли, Чарли, Фреда и Джорджа, Билла и Флёр…
Свадебный шатёр ещё возвышался за окнами, продырявленный в нескольких местах. Трава вокруг была вытоптана. На садовых деревьях то тут, то там встречались грязно-жёлтые тряпочки — сдувшиеся воздушные шары.
Фред обзавёлся жутким синяком на полщеки под правым глазом. Билл припадал на ногу, но, главное, все были живы.
— Я провела ночь у Тонксов, — сказала Гермиона, поглаживая принёсшегося к ней Живоглота. Выглядел он так, словно побывал в хорошей кошачьей драке. — Не могу сказать, где именно. Они воспользовались заклинанием Доверия.
— Неплохо бы и нам последовать их примеру, когда папа вернётся, — заметил Джордж.
— Он отправился в Министерство магии, — вздохнул Фред, приложив к лицу пакет со льдом. — Ай! Хороших новостей ждать не приходится.
Миссис Уизли вся изнервничалась. Дети не знали, как её утешить. Джинни и Рон аппарировали в неизвестном направлении вместе с Гарри, а Артур сильно задерживался. Никто не произносил имя Перси, но все переживали и за этого подлеца тоже.
Гермиона вздрагивала от каждого шороха и хваталась за мантию Гарри.
Магия Чарли выветрилась, и стрелки настенных часов снова показывали «Опасность» для всех членов семьи.
Солнце клонилось к закату, когда на пороге дома объявился мистер Уизли.
— Перси жив, отделался парой царапин, — объявил он с порога и поколебался, будто сомневаясь, стоит ли продолжать. — Кингсли арестован, но у них на него ничего нет. Так что обойдётся. А вот Грозный Глаз пропал.
— Не могли же они его убить?! — воскликнула Флёр.
Артур не ответил ей, предпочтя более безопасную тему.
— Многие отделы реформируются. Министром магии стал Пий Тикнесс.
Фред цветасто выругался.
— В «Ежедневном пророке» пишут о Комиссии по учёту магглорождённых, — осторожно проговорила Гермиона.
— Да, девочка. Мне вручили два письма с требованием явиться туда, чтобы подтвердить статус крови для поступления на очередной учебный курс в Хогвартсе. Один конверт для Джинни, — печально сказал мистер Уизли. — Второй для Рона.
— Что за бред! — возмутился Фред, распаляясь ещё больше. — Они что, взялись за школу?
— Учеников школы обязали получать сертификат о статусе крови — то есть доказывать Министерству, что они происходят от волшебников.
— Погодите-ка, — прервал отца Чарли. — Что будет с остальными детьми, у которых родители не волшебники?
— Маггловскими выродками, — жёстко припечатала Гермиона. — Теперь они называют нас именно так.
— Ох, милая, не надо, — пролепетала Молли, комкая передник.
Грейнджер обернулась к ней и повторила слова Люпина:
— Всё изменилось, — сколько горечи в них было, сколько безнадёжной тоски.
Она произнесла их, и сердце болезненно сжалось. Отказаться от возвращения на седьмой курс стало для неё тяжёлым, тщательно взвешенным решением, но другое дело — знать, что даже при всём желании путь в замок заказан.
— Хогвартс — не исключение.
— Похоже на то. Вход для магглорождённых туда закрыт, — подтвердил Артур. — Но что нам делать с письмами?
— Джинни скрылась с Роном и Гарри, — сказала Гермиона. — Пожиратели знают, что она была на свадьбе?
— Нет. Мы солгали, что она гостит у двоюродной тётки, — всхлипнула Молли, — а Рон слёг с лихорадкой. Если возникнут вопросы, мы опять покажем им упыря в парике и пижаме.
— Хотя он не слишком-то убедителен, — признал Джордж. — И слюней от него больше, чем проку.
— Ещё одна проблема, — подвёл неутешительный итог Артур, потирая шею. — До сентября что-нибудь придумаем. В крайнем случае заведём упыриху и скажем, что Джинни заразилась от брата.
— Докси тебе под язык! — ахнула миссис Уизли.
— Прости, Гермиона. Тебе нельзя оставаться у нас, — наконец озвучил Билл то, что и так было понятно. — В любую минуту из камина могут появиться люди «Сама-Знаешь-Кого».
— Ремус присмотрит за тобой у Тонксов, — поддержал сына Артур. — Будем связываться через него.
*
Гермиона аппарировала на берег, ощущая злость от собственной никчёмности.
Ветер всё не унимался, но для северного побережья это было в порядке вещей. Сеял дождь.
— Маггловские выродки, — яростно прошептала Грейнджер, взглянув на свою палочку.
Она выбрала её в магазине Олливандера, хотя продавец сказал, что это сама палочка признала Гермиону владелицей.
Внезапное желание отправиться прямиком в треклятую Комиссию захлёстывало с головой. Что скажут прихвостни Волдеморта, когда увидят её приглашение в школу? Что сделают? Оно до сих пор хранилось у неё между страницами «Истории Хогвартса».
Гермиона сняла мантию-невидимку и отрешённо зашагала вперёд, не обращая внимания на брызги, разлетающиеся под ногами. На душе было неспокойно. Она нуждалась в простом человеческом понимании. Ей нужно с кем-то поговорить. Всё равно о чём, лишь бы выкинуть удручающие мысли из головы.
За деревьями ревело море. Чтобы взглянуть на него сверху, следовало пройти сад и забраться на каменную гряду, заканчивающуюся отвесом.
Блэк стоял на самом краю, отделяемый от пропасти несколькими футами.
«Отлично!» — обрадовалась Гермиона, заприметив его издалека.
Особенно здорово, если он в таком же паршивом настроении. Ему не составит труда вывести её из себя и отвлечь.
Гермиона встала рядом с ним и посмотрела вниз. Почти мистическая дрожь охватила её тело от развернувшейся в одном шаге пустоты. Море дышало с тяжёлым присвистом. С каждой секундой в Грейнджер крепла уверенность, что, глядя вниз, Регулус думал совсем о другом месте. Она наблюдала за ним, гадая, где он сейчас… Случайно не за уродливой расщелиной, скрывающей пещеру, наполненную водой?
Регулус даже не повернулся к ней, лишь скучающим тоном осведомился:
— Уже с собеседования?
Гермиона громко рассмеялась, полной грудью вдыхая солёный воздух.
Блэк не разочаровал, и туго свёрнутую пружину в груди отпустило.
— Разве не забавно? Я, оказывается, украла у тебя магию. Что, даже не отчитаешь меня за то, что убежала без спроса?
— Ты же не заперта здесь. Как там Усы?
— Живоглот, — настаивала Гермиона. Она могла быть столь же упрямой.
— Так как он?
— В целом нормально. Ему немного подпалили хвост, самый кончик.
— Это ужасно, — произнёс Регулус, немного помолчав.
Гермиона была удивлена искренним сочувствием в голосе Блэка.
Ветер трепал его волосы и воротник белой рубашки. Золотая цепочка медальона, от которого Гарри избавился при первой возможности, тускло сверкала на коже.
В небе, заволоченном тучами, парила одинокая белокрылая птица, слишком крупная для крикливой чайки.
— Птица… альбатрос, да? Их здесь много? — поинтересовалась Грейнджер. — Поэтому дом так называется?
Регулус поднял на неё глаза, серо-голубые, как море в пасмурный день.
— В большей мере из-за моего деда. Он участвовал в подавлении бунта гоблинов в двадцатых годах, пережил бомбёжку Лондона. Кажется, так это называется у магглов. Характер у него был сложный, этого не отнять. Тогда он жил на Гриммо. Потом перебрался сюда — ближе к морю. Альбатросы когда-то гнездились на этих скалах, и с годами дед сам стал похож на морскую птицу: весь побелел от седины, сгорбился, но всё равно был бодрым старичком. Отец как-то сказал, что на свете нет человека упрямее его и выносливее.
Гермиона могла поклясться, что Регулус едва заметно улыбнулся.
— Если альбатрос хоть на мгновение сложит крылья, то погибнет. Так и дед. Сколько его помню, не сидел без дела, — Блэк запнулся. — Мне его не хватает. Он говорил, что Тёмный Лорд ничем не лучше Гриндевальда — такой же съехавший с катушек убийца.