Бытовая магия — область волшебства, в которой Блейз разбирался немногим лучше, чем его мать в моделях гоночных мётел. То есть никак. Совершенно никак.
Водоотталкивающие чары выходили у него из рук вон плохо и не спасали от сырости. Нынешняя осень вознамерилась побить все рекорды по количеству льющейся с небес воды. Берега Чёрного озера размыло, и перед замком появилась гигантская клякса с неровными разбухшими краями. Деревья подтопило, а на стволах буйно разросся мох. Блейзу представлялось, что на его костях завёлся такой же.
В теплице стоял затхлый запах. Стены парника запотели, из-за чего силуэты снаружи расплылись, как физиономия Гойла за летние каникулы.
Зачем Грег вернулся в школу? Одному Мерлину известно. А Крэбб? Едва ли они рассчитывали стать учёными умами в травологии. Копаться в навозе было ниже их достоинства. Гораздо больше Грегори и Винсента заботил предположительно магглорождённый Майкл Корнер, возившийся с отростком чемерицы. Не то чтобы Корнер вызывал у Забини симпатию — наоборот, было время, когда Блейз ненавидел его всей душой, как умеют только итальянцы. Однако нападки бывших прихвостней Малфоя на однокурсников переходили всякие границы.
Вчера Крэбб схлестнулся с Финниганом и разукрасил ему спину глубокими рубцами. Теперь гриффиндорцы примутся мстить. Они не станут долго разбираться: посмотрят на цвет галстука и сразу ударят Фурункулусом. Или чем похлеще. А Блейз очень дорожил своим лицом.
Не хватало нажить врагов на Равенкло…
Винс и Грег посовещались между собой и глухо загоготали. Недоумки. Как ни объясняй им, всё равно не послушают — ни тот, ни другой.
— Аккуратнее, мистер Забини, не отвлекайтесь, — сказала профессор Спраут, для привлечения внимания постучав палочкой по цветочному горшку. — Ваше растение — самое ядовитое в классе.
Блейз сосредоточился на работе.
На первом занятии ему в «подопечные» достался вёх. С того дня побег подрос и дал новые листья. Блейзу больше нравилось другое название — цикута. Похоже на цикаду. В Киото в саду очередного отчима было много поющих цикад. Летними ночами они прятались в зарослях папоротника и трещали так громко, что Блейз часами лежал без сна.
Он вообще плохо спал последние два года. Хорошо, что синяки под глазами не так заметны на загорелом лице, иначе бы девчонки не посматривали на него из-под ресниц. Говорят, что белозубая улыбка, щенячий взгляд и вовремя обронённый комплимент открывают путь к женскому сердцу. В таком случае Блейз родился со связкой ключей.
Он опрыскал стебель цикуты средством от вредителей и полюбовался своими трудами. К концу ноября, если не напортачить с удобрениями, она зацветёт. Невзрачное растение с большим потенциалом. Без капли цикуты не сваришь зелье против лихорадки, доксицид и настойку антиистерина, которая станет шедевром его зельеварческого мастерства, когда дело дойдёт до экзамена у Слизнорта… Блейз убьёт двух птиц одним камнем, и всё благодаря цикуте. Ну разве он не гений?
В отличие от стоящего рядом Лонгботтома, второй год трясущегося над Мимбулусом Мимблетонией, Блейз не видел себя в числе великих гербологов. Такой талант мысли и слова был достоин большего. Его бабка-итальянка божилась, что род Забини идёт от Локусты, (1) и в жилах Блейза течёт кровь с примесью яда.
Он мог бы стать отменным зельеваром и с успехом продолжить дело далёких предков. Слизнорт исправно нахваливал его на занятиях и в числе первых пригласил в «Клуб Слизней».
«Или пойти в колдомедики? — размышлял Забини, опрыскивая листья. — Больница Святого Мунго есть, почему бы не основать госпиталь Святого Блейза?»
Нотт как-то предложил везти самомнение Забини в отдельном чемодане. Блейз усмехнулся. Да уж. И со святостью он погорячился. Стоило только вспомнить старину Спинни.
«Эй ты! Позови кого-нибудь на помощь», — попросил его отчим, отхаркивая кровь. Кажется, Серпент выпил или вдохнул что-то ядовитое, до того едкое, что отекла гортань. Обычно такой горластый, хватающийся за палочку и срывающийся без всякого повода на жену и пасынка, теперь он мог лишь хрипеть, протягивая руку к зашедшему в комнату Блейзу.
Авроры позже выяснили, что дурень Спинни вдохнул волдырный порошок.
— Зрелище, должно быть, невыносимое, — нагнетал чинуша, явившийся оформлять наследственные бумаги. — Хорошо, что родные не видели, — поделился он с помощником. — Страшная смерть.
«В самом деле, — согласился Блейз, подслушивающий их с балкона, — царапающий горло отчим — зрелище не самое приятное, поэтому я просто вышел из комнаты, оставив мерзавца умирать».
Глупо отрицать: эта смерть принесла ему и матери облегчение… и деньги. Блейз считал себя виновным только в том, что не мог прекратить всё ещё раньше. Следующих мужей миссис Забини выбирала куда тщательнее, обязательно заручившись поддержкой сына. Тот же Уилдсмит — обладатель патента на создание Летучего пороха, пусть и походил на кудрявого барана, но и послушным был как ягнёнок.
— Эй, Корнер, как тебе удалось обвести вокруг пальца Комиссию по чистоте крови, а? — издевательски протянул Гойл, ткнув Блейза локтем под рёбра.
От неожиданности Забини чересчур сильно нажал на курок распылителя, и бурая зловонная жижа щедро выплеснулась на стол и сумку под ним, заляпала рабочие мантии соседей.
— Какого дьявола?! — процедил Блейз, стягивая испорченные перчатки. — Если хоть капля этой дряни попала на моё эссе по нумерологии, я из тебя докси сделаю!
— Срочно промойте вещи и руки чистой водой! — скомандовала профессор Спраут. — Вы тоже, Невилл. Средство против слизняков весьма токсично. В больших количествах оно прожигает даже плотную ткань. Смотрите, у вас на рукаве уже появилась дырка. Уизли, будьте любезны, придите на выручку своему товарищу.
Панси притиснулась к Блейзу и предложила было помочь с уборкой, но, учуяв гербицид, мигом передумала.
Впрочем, ни одно растение или животное, побывавшее в руках Паркинсон, долго не протягивало. Будто она была гианой, (2) высасывающей жизненные соки.
Звон колокола возвестил об окончании занятия, и однокурсники Блейза поторопились распрощаться с горшками да лопатками до следующего раза.
— Свободный урок, — хрюкнул Крэбб, топая к выходу. — Решил посвятить его уборке теплиц, Блейз?
— Я почти закончил, осталось отмыть твой грязный язык.
Грегори выхватил палочку и помчался на Забини как бизон. Гнев сотряс Блейза, как Таранталлегра — величественный Везувий. (3)
— Даже не думайте! — воскликнула профессор Спраут, встав у них на пути. — Заденете хоть один горшок, юноши — и можете считать, что вход на мои занятия вам заказан.
— Вы здесь больше не командуете! — произнёс Крэбб, однако попятился назад. — Директор у нас Снейп. Будет так, как он скажет.
— Пригласите его сюда, если желаете.
У Крэбба хватило «любезности» заткнуться.
— Пошли отсюда, — буркнул Гойл, поскребя оба своих подбородка. — Есть хочется.
Блейз с гордостью лесного кота проследил за их удаляющимися тушами. Нападение сзади — лучшая стратегия, но под чутким взором профессорши рисковать не стоило. Поводов проучить однокурсников скопилось с вагон и маленькую тележку.
Последний взмах палочки, финальное Экскуро — и стол был девственно чист. Другое дело — рабочая мантия. Ей теперь место на помойке.
Забини проверил содержимое сумки и с облегчением убедился, что выстраданное эссе не пострадало. Есть в этом грешном мире справедливость!
— Всего доброго, профессор!
Помона Спраут проводила его коротким кивком, и он наконец-то выбрался на воздух.
Небо над Хогвартсом обложили тучи, ни ветерка. Перевести дыхание невозможно, когда вокруг такая духота. Блейз ускорил шаг, надеясь попасть в замок раньше, чем пойдёт дождь.
В хижине Хагрида горел свет. Десяток нахохлившихся воронов расселись на ограде и лениво переругивались. За плетёной изгородью маячила чья-то рыжая макушка. Когда Блейз приблизился к хижине, то увидел Рона Уизли. Похоже, после занятия в теплицах тот намылился в гости к олуху-лесничему.