Грейнджер невольно восхитилась мастерством Забини в трансфигурации, сунув нож в бисерную сумочку.
— Почему ты это делаешь? Блейз — твой друг.
Теодор издал раздражённое «пф-ф».
— Именно поэтому. Я не даю другу совершить ошибку. А-а… неважно. Путь вниз вам заказан. Кэрроу вернулись в замок.
Гермиона не понимала, что заставило его спасти их. Порыв ветра ворвался в класс, бросив волосы ей в лицо. Она круто обернулась, обнаружив открытое окно. Регулус поставил ногу на подоконник, высматривая что-то внизу.
— Грейнджер, будь добра, предоставь мне алиби, — сказал Тео, разведя руки в стороны. — Именно так поступают в хороших детективах — отводят подозрения. Полагаю, оглушающего заклинания будет достаточно.
Гермиона направила палочку ему в грудь.
— Не знаю, что сказать.
— Может, спасибо? — насмешливо предложил Нотт и, встретившись взглядом с обернувшимся к нему Блэком, добавил: — Летает твоя подруга неважно, так что присмотри за ней в небе.
— Само собой.
— Ступефай! — скомандовала Гермиона.
Если Тео хотел сказать что-то ещё, было уже поздно. Магия сковала его тело, и он завалился назад, вытянув руки по швам.
— Погоди-ка, что значит «в небе»?
— В самом прямом. Пришло время продемонстрировать полученные навыки, — энергично произнёс Регулус, поймав сначала одну влетевшую в окно метлу, затем вторую.
Гермиона попятилась и упёрлась поясницей в стол. Не мог же он всерьёз рассчитывать на то, что она вылетит из окна самой высокой башни замка на «Чистомёте» Рона? На старом-престаром «Чистомёте» Рона.
— Так, проблема налицо, — обеспокоенно сказал Регулус. — Ты отлично держалась на тренировке по квиддичу!
— Там не было так высоко!
В коридоре за дверью раздались голоса. Блэк бросил в неё запирающее заклятие и переправил несколько столов, чтобы перегородить вход.
— Я не смогу, — пролепетала Гермиона.
— Брось! Если не хочешь лететь сама, то садись позади меня! — Регулус протянул ей руку. Теперь его тон стал успокаивающим: — Гермиона! — мягко сказал он. — Я не уроню тебя, даю слово. Единственное, чего я хочу — вернуть тебя домой живой и невредимой.
Она осторожно выглянула наружу. Порыв ветра ударил ей в грудь. Полы мантии заполоскались между ногами, а капюшон захлопал вокруг головы.
Регулус перекинул ногу через древко метлы и терпеливо ждал, когда девушка займёт место за его спиной.
Гермиона обхватила себя руками и с превеликой осторожностью опустилась на метлу.
«Я не упаду, — уговаривала она саму себя, — с чего мне падать?»
— Знаешь, будет лучше, если ты обнимешь меня, — посоветовал Регулус.
Метла завибрировала, как норовистый жеребёнок под горе-седоком.
Грейнджер мёртвой хваткой вцепилась в плечи юноши, и он охнул.
— Прости, — жалобно протянула Гермиона, оглянувшись на дверь, сотрясшуюся от удара извне.
Блэк пообещал, что не уронит, но его слова… чем не ложь во спасение? Он же не рассчитывал, что это её успокоит?
— Не думай о высоте, метла сделает всё сама.
«Чистомёт» качнулся при очередном порыве ветра.
— Легко сказать. О чём же мне тогда думать?
Регулус обернулся к ней с самой лукавой улыбкой, какую ей доводилось видеть в его исполнении, и приподнял её подбородок указательным пальцем.
Она насупилась в ответ на его ребячество. Нашёл время!
— На удачу, — сказал Регулус и, опустив взгляд на её губы, добавил: — Позже можешь влепить мне пощёчину.
— За чт…
В следующий миг он её поцеловал.
Гермиона оцепенела, напряглась, как струна. Мысли вылетели из головы со скоростью снитча. Сердце, казалось, остановилось, прежде чем запуститься заново, отчаянно отдаваясь в ушах.
Поцелуй внезапно закончился, и жизнь потекла дальше.
Блэк отстранился.
В ту же секунду дверь класса распахнулась на взвизгнувших петлях. Столы с треском разъехались в стороны.
— Держись крепче! — призвал Регулус, оттолкнувшись от пола, и развернулся навстречу ветру.
Гермиона обхватила его за пояс и прижалась к спине. Метла рванула с места.
Комментарий к Глава 27 — Гермиона
1) Van Halen — американская хард-рок-группа, основанная братьями Эдвардом и Алексом Ван Халенами.
========== Глава 28 — Гарри ==========
У многих людей есть утренние ритуалы. Кто-то, едва разлепив веки, плетётся на кухню и ставит чайник, кто-то включает плеер и встаёт на пробежку, а некоторые счастливцы переводят будильник на полчаса вперёд и, перевернувшись на другой бок, погружаются в сладкий сон.
Гарри Поттер каждое утро, едва забрезжит рассвет, проверял, на месте ли злосчастный медальон.
Гарри хранил его в ящике низенького комода, прикрыв футболкой с изображением Даффи Дака. (1) Ближайший маггловский магазин не входил в когорту дорогих бутиков, но Гарри не жаловался. Было время, когда он донашивал шмотки за кузеном, только вот Рон и Джинни были достойны большего, нежели дешёвые фланелевые рубашки и колючие свитера. Даже их пришлось украсть, облачившись в мантию-невидимку.
Гермионе бы это не понравилось. Никому бы не понравилось, но вся одежда, что друзья готовили перед побегом из «Норы», так и осталась в бисерной сумочке Грейнджер. Вместе с книгами, запасом еды и Картой Мародёров. Без карты соваться в замок за мечом было безумием, да и с ней, вообще-то, тоже.
Гарри перекинул полотенце через плечо и выглянул в окно.
Солнце стояло у самого горизонта, но мягкий утренний свет уже разукрасил небосклон. Тротуар напротив дома Батильды был щедро засыпан мокрыми осенними листьями: жёлтыми, красными, зелёными… целый калейдоскоп.
В Годриковой Впадине царила осень.
Само время здесь текло иначе — медленней. Дни тянулись, как вечность.
Рон умирал от скуки, занимая себя шахматами сутки напролёт. Джинни помогала миссис Бэгшот по дому. Так их размеренная жизнь выглядела со стороны, но на деле всё обстояло совсем иначе. Дни сменяли друг друга, но вместо сонной безмятежности Гарри ощущал возрастающую в груди тревогу.
С появлением в доме медальона о покое пришлось забыть.
Гарри отдыхал лишь под утро, за ночь вдоволь насмотревшись кошмаров, в которых он снова был Волдемортом. Его тело испещряли язвы. Иногда они обсыпали горло, и он задыхался, словно двухсотлетний старик, а бывало — растирал зудящую кожу так, что она сходила хлопьями. А после Гарри просыпался в холодном поту.
Что это? Взаправду эти бедствия происходили с Волдемортом или Риддл испытывал на нём очередной морок, оставалось только гадать.
Так или иначе, стоя в душе, Гарри тщательно рассматривал руки, боясь отыскать на них борозды от ногтей или что похуже, но ничего не находил, кроме старого «подарка» от Амбридж. Он научился скрывать любые признаки недомогания от друзей, ведь им было и так тяжело.
Рон выглядел бледной копией себя прежнего. Со спутанными волосами, отросшей чёлкой и синяками под глазами, он жадно вслушивался в голоса Фреда и Джорджа и не подпускал никого к приёмнику, даже когда радио источало один треск. Он всё чаще срывался на сестру и пару раз накричал на бедную Батильду.
Джинни, наоборот, сделалась более замкнутой, подолгу молчала, и порой Гарри чудилось, что девушка выпала из пространства, унеслась куда-то мыслями, и однажды она не вернётся, не сможет полностью проснуться.
Ухудшала атмосферу в доме их изоляция от волшебного мира. Вестей о Гермионе не было, да и откуда им взяться. «Поттеровский дозор» вёл подсчёт захваченных Пожирателями магов, но Гарри не представлял, что должно случиться, чтобы враги добрались до его подруги.
Гермиона превратит их в червяков, заставит забыть собственные имена, завяжет им ноги морским узлом, а нет — так по-маггловски врежет в нос при необходимости, но не сдастся! И уж она бы точно придумала, как уничтожить крестраж, добытый с таким трудом.
Гарри тогда едва унёс ноги из Министерства, а она осталась. Сунула ему мантию и осталась.
Худо-бедно расчесав пряди пальцами, Гарри провёл рукой по влажным после душа волосам, вытащил из шкафа серую толстовку — единственную стоящую вещь в его новом гардеробе — и привёл постель в порядок.