Процедура проверки замков повторилась; дотошности Люпину было не занимать. Наконец с вереницей сканирующих чар было покончено, и Регулус вслед за Ремусом ступил в неосвещённый холл особняка. Напротив парадной двери громоздилась широкая лестница с вкраплениями ткани, оставшимися от постеленной когда-то ковровой дорожки.
— Вы наш гость, вы наш гость. Позабудьте грусть и злость, — тихонечко пропел Люпин, когда двери за их спинами с тихим стуком затворились. Звук отразился от невидимых в полумраке стен трёхкратным эхо.
Регулус выразительно посмотрел на оборотня. Ремус улыбнулся уголком губ, заметив его взгляд.
— «Красавица и чудовище», — как будто это что-то объясняло, проговорил Люпин. — Э-э… Забудь. Тебе не понять, каково это: снимать комнату у маггла-домовладельца, когда за стенкой живёт шестилетняя поклонница диснеевских принцесс. У меня сработал ассоциативный ряд.
— Нет, почему же, я понял. Но не слишком ли самокритично?
— Только если ты «красавица».
— Иди ты, — бросил Блэк, ухмыльнувшись. — Приятно общаться с тобой по-старому, как в детстве.
— Как в молодости, — с улыбкой поправил Люпин, всматриваясь в скрытую в тенях площадку второго этажа. — Я проверю наверху, — предложил он, погладив перила так, словно успокаивал напуганное животное.
— Хорошо. На мне первый этаж и подсобные помещения. Надеюсь, справишься без меня?
— Сама скромность, да, Сириус? Как-нибудь справлюсь.
Регулус замер посреди холла. Люпин же не заметил оговорку и начал подниматься.
«Нет, мы разные, мы не похожи!» — возразил Регулус. Сириус был верен друзьям, упрям как баран и добивался желаемого любой ценой.
А он кто? Предатель. Да, он предал убийцу и тирана — Тёмного Лорда, но предал же. А заодно с ним своих друзей: Рабастана, Эвана…
Перебежчик.
Розье давно мёртв, а Лестрейндж… Мгновенная смерть.
Блэк закрывал глаза и видел лицо друга, залитое брызнувшей из раны кровью. Басти, Басти… с застывшим обвиняющим взглядом. Регулус с трудом его узнал в вестибюле госпиталя. Тюрьма превратила Рабастана в старика в его-то тридцать восемь лет.
Блэк приблизился к стене, выхватывая из темноты всё новые детали интерьера да накрытую простынями мебель, и двинулся влево по периметру, разгоняя тени блёклым Люмосом на кончике волшебной палочки. Холл был огромен, а зал, в который вела двустворчатая дверь, оказался ещё больше. Под сводами тянулся ряд миниатюрных окошек, из которых лился слабый свет. Его едва хватало, чтобы различить очертания потолочной лепнины.
Магию, по-настоящему тёмную магию, иногда можно буквально ощутить кожей, вдохнуть лёгкими. Тёмный Лорд жил здесь некоторое время, не имея человеческого тела. Неужели не наследил?
Порывшись в кармане мантии, Блэк извлёк прозрачную плоскую баночку, куда Люпин поместил чизпурфла. Насекомое имело чутьё на волшебство, питалось остатками зелий, включая яды, обустраивало гнёзда в местах магических выплесков и колдовских ритуалов. Крестраж, по словам того же Люпина, был сосредоточием тёмной энергии волшебника и наверняка, как по-маггловски выразилась Гермиона, сильно фонил.
Маленький паразит под стеклом служил Блэку своеобразным компасом. Пометавшись по дну баночки, чизпурфл упёрся в её стенку и заскрёбся передними лапками.
— Кажется, у нас есть направление, — приободрился Регулус, наблюдая за оживившимся насекомым.
Он пересёк зал поперёк, вышел из него в коридор, свернул направо, по пути распахивая многочисленные двери и не находя ничего интересного, пока не уткнулся в тупик. Чизпурфл упорно указывал на стену. Регулус потрогал её рукой. Ледяная. Обои давно слезли, но за каменной кладкой могло быть что-то спрятано.
— Дефодио!
Громыхнуло знатно. С потолка посыпалась побелка, пласт штукатурки соскользнул с верхней части стены, вспарывая обои. Регулус принялся отдирать их свободной рукой, отплёвываясь от побелки и пыли. Несколько кирпичей, показавшихся из-за обоев, треснуло. Блэк отступил на шаг и ударил заклятием снова.
— Бесполезно, — неожиданно раздавшийся хриплый голос Люпина за спиной заставил Регулуса дёрнуться.
Ремус озарил светом палочки пространство справа и слева от злополучной стены.
— Второй этаж чист, но мой приятель, — он продемонстрировал баночку, где также сидело насекомое, — указал то же направление, что и тебе. Полагаю, минуту назад я был прямо над тобой. Источник привлекающей чизпурфлов магии где-то снаружи дома. Будь у нас план здания, я бы сказал точнее.
— И всю минуту ты стоял тут, глядя на мои попытки пробить стену? — прорычал Регулус, вытряхнув из волос белую крошку. — Мог бы предупредить пораньше.
Ремус задумался на секунду и слабо кивнул, соглашаясь.
— Мог бы, — сказал он, развернувшись.
Регулус бросил ему в спину злой взгляд и ещё раз ощупал стену. Ему ничего не оставалось, кроме как отправиться за Люпином, поражаясь тому, как тот ориентировался в полутьме. Блэк шёл, уставившись в затылок оборотня, предоставив тому выбирать дорогу.
— Волчье чутьё, — внезапно сказал Ремус.
— Извини?
— У меня тонкое обоняние, — дотронувшись кончиком палочки до носа, проговорил Люпин. — Слух и зрение гораздо острее, чем у нормального волшебника. Я легко определяю, когда человек паникует или лжёт. Ты, например, много врёшь, Блэк. Полагаю, это у вас семейное. Сириус только и делал, что сыпал остротами, чтобы скрыть, что на самом деле чувствовал.
— Просто мой брат — идиот.
Ремус отчётливо хмыкнул.
— В школе это было его любимым эпитетом в твой адрес.
— Не скажу, что это несправедливо. Я заслужил место в Азкабане, — сказал Регулус, заставив Ремуса обернуться. — У меня есть метка, я пришёл к Лорду по своей воле. Я совершал ужасные вещи. Я не смог разглядеть то, что Сириус понял с самого начала…
— Однажды Бродяга пожаловался, что из-за тебя попадёт в Азкабан.
Регулус нахмурился.
— Потому что ему придётся разрабатывать для тебя план побега, — закончил Люпин и издал звук, похожий на мрачный лающий смешок. — Нельзя держать за решёткой умственно нездоровых волшебников. Это негуманно.
Регулус не знал, что сказать. Что же получается? Сириус его не ненавидел?
— Да… и мне жаль, что Лестрейндж погиб. Он был твоим другом.
— Теперь ты меня обманываешь, Люпин, — беззлобно отозвался Регулус. — Рабастан сражался с Дорой. Если бы ты был там, то прикончил его лично. Как и я.
— Всё равно — так быть не должно.
Вот и старый знакомый пацифист Ремус Люпин. Как всегда прав. Люди, которые всегда правы, утомляют.
Они прошли ещё один зал, когда Люпин вдруг сказал:
— Главное, ты осознал свою ошибку, но в следующий раз, если тебя потянет на подвиги, будь добр, извести нас.
— Нас?
— Свою семью, — бесхитростно сказал Ремус.
Регулус надолго замолчал.
Они вышли наружу и обошли здание. Люпин внимательно следил за проводником в банке — живым компасом.
Сад одичал. Одинокая статуя, угнездившаяся среди полчища крапивы, сплошь заросла лишайником. Поодаль располагалась угловатая пристройка, что-то наподобие коттеджа на территории усадьбы. На её стенах виднелись старые граффити, среди которых выделялась оставленная красной краской надпись «убийца». (1) Засовом на двери служил тяжёлый деревянный брус на двух металлических скобах. Регулусу хватило одного удара, чтобы расправиться с препятствием. Изнутри дохнуло затхлым воздухом, в нос сразу же ударил запах сырости и плесени.
— Думаешь, мы на верном пути?
Ремус осветил пространство тесной прихожей.
— Похоже на домик садовника или привратника.
Регулус молча согласился с очевидной истиной.
Садовый инвентарь валялся неясной грудой в углу. К комоду была прислонена трость, основательно подточенная насекомыми. Хозяин пристройки, по-видимому, хромал.