— Я пошла. — И Наташа кладет обратно все в сумку. — У меня дело, — сухо говорит она и делает шаг, чтобы спуститься с крыльца.
Ганька понимает, что, как только она это сделает, уйдет куда-то, где у нее «дела», — все пропало. Все, чего Наташа старалась добиться для нее, дуры.
— Погоди. — Отчаявшись, Ганька взбегает на крыльцо. — Я не буду…
— Чего не будешь? — почти не глядя на нее, спрашивает Наташа.
— Бояться…
— А чего, бойся, — Наташа презрительно кривит губы.
— Я пойду…
Но Наташе хочется продемонстрировать свою полную власть над Ганькой.
— Не ходи. Мне это не требуется.
— Я пойду, — повторяет Ганька, еле сдерживаясь, чтоб не зареветь.
— Ну вот, поплачь теперь! И на черта я связалась с тобой, с такой плаксой! В самом деле, что тебе там делать? Начальник штаба просил, чтобы я посоветовала. — Эти слова — «начальник штаба просил» — Наташа произносит так значительно, что Ганьке опять становится страшно, но уже по-иному: как же теперь этот начальник обойдется без них с Наташей, ведь она же действительно рекомендовала ему Ганьку.
— Я не буду! — решительно вытирает глаза Ганька. — Это я так. Посмотришь.
Наташа не успевает высказать свое отношение к этому Ганькиному безволию, как вдруг отворяется дверь и на пороге возникает молодой лейтенант.
Все на нем сверкает, начиная от новенькой, скрипучей портупеи. Фасонистые сапоги из зеленого брезента, фуражка с красным околышем и узкая черная полоска усов.
— Наташа?! — удивленно и обрадованно восклицает лейтенант и, как давний знакомый, протягивает девушке руку. — Что вы делаете тут, у нас?
— Добрый день, Володечка! — Наташа охотно пожимает руку лейтенанту. — Я у вас столько времени уже тружусь, а вы и не знаете. — В голосе Наташи капризные нотки, а глаза, — что в них, сразу и не поймешь, — глядят на лейтенанта ласково.
— Простите, я ведь только из командировки… — пытается оправдаться тот, но Наташа перебивает его.
— Ну да! — прикидывается она обиженной. — Ну да!
— Честное слово! — клянется лейтенант.
— Ну ладно, так и быть, прощаю. Я не злопамятная, — милостиво соглашается Наташа.
Лейтенант задерживает ее руку в своей.
— Познакомьтесь, Володечка, с моей самой лучшей подругой и землячкой. Тоже из Белоруссии. Мы с начальником штаба договорились, что она будет работать у нас. Очень, очень способная. Только стесняется идти к нему, так вы, Володечка, пожалуйста, проводите ее и сами скажите все. Очень вас прошу, очень…
Наташа тараторит, смеется, а завороженный лейтенант не отрывает от нее глаз и все глубже и глубже погружается в их пучину.
— Для вас, Наташа… — как воск, плавится он, совсем, видно, не вникая в суть ее слов.
— Вот и отлично! Чудно! Вечером встретимся на танцах в офицерском клубе. А сейчас я бегу. Дел не оберешься. Смотрите же, помогите моей подруге. Она такая у меня замечательная, такая замечательная! — В голосе Наташи полный восторг перед Ганькой, и та на какую-то минуту просто немеет: еще пять минут назад Наташа готова была уничтожить ее своим презрением…
Наташа легонько освобождает руку, еще раз одаривает лейтенанта улыбкой и быстро сбегает с крыльца. Ганька остается на крыльце вдвоем с ним.
— Ну что ж, познакомимся. Вяткин, сын собственных родителей. — Он вскидывает глаза на Ганьку.
Так же, как и с Наташей, он очень приветлив, так же пожимает руку, но…. Ганька отлично видит разницу, — нет, на Наташу он глядел совсем по-иному. Ганька же словно язык проглотила. Рассматривает свои стоптанные босоножки на деревянной подошве так внимательно, словно видит их впервые. Проследив за ее взглядом, лейтенант даже присвистнул.
— Да, вам ведь срочно требуется… — спохватывается он и из-за краски, залившей лицо Ганьки, не договаривает, что именно ей срочно требуется. Сразу став серьезным, лейтенант строго говорит: — Пошли к начальнику. — И открывает перед нею дверь. — Прошу!
Начальник штаба — на красных петлицах у него по одной «шпале» — даже глаз не поднял, как читал, так и продолжает читать какую-то бумагу, которыми завален у него стол.
— Товарищ капитан! Разрешите обратиться, — с порога козыряет лейтенант Вяткин. Ганька прячется за его спиной ни жива ни мертва.
— Ну, что там у тебя?.. — не отрываясь от бумаги, разрешает начальник штаба.
— Вот, товарищ капитан, по договоренности с вами… на работу…
— На работу? По договоренности со мной? — удивляется капитан. — Кого? — Он растягивает слова, и у него получается: «ка-во?»