— Петя, смотри! Ты за ней погнался, а она нарочно тебя от гнезда уводит.
На другой стороне реки, из кустов, показался Валя. Он шёл один и, задрав голову, смотрел на деревья.
— Моргунок, иди сюда! — крикнул Петя.
Валя перебежал через мост и спустился к ним. Ребята показали ему гнездо. Валя сказал, что это пеночка, но какая, весничка или трещотка, он не знает, надо посмотреть на хозяйку гнезда.
Они отошли немного в сторону и уселись на траве, глядя на место, где ютился маленький птичий домик.
— Это пеночка-трещотка, — прошептал Валя. — Зелёная и над глазом жёлтая бровь. Потому её и называют ещё пеночкой-желтобровкой.
На цыпочках, так чтобы не потревожить больше желтобровку, они поднялись с земли и направились дальше.
— А это кто? — спросил Петя, уже забыв про ссору из-за вороньих яиц и признавая превосходство Вали в знании птиц, — Смотри сюда, Моргунок! — он показал на небольшую птичку, которая сидела на оголённой ветке и заливалась громкой песней.
— Ты что, не узнал? — засмеялся Юра. — Это же зорянка? Помнишь, она была с зябликами?
Зорянка перелетела на другое дерево, повернулась к солнцу и, приподняв хвост и опустив крылья, снова самозабвенно запела свою серебристую песенку.
Вдруг Валя остановился и начал рассматривать что-то на кусте акации.
— Ты что, Моргунок? — спросил Юра.
— Я? — словно опомнился Валя. — Ничего… Интересно, как расцвела акация…
Слова Вали показались подозрительными Пете. Подумаешь, акация расцвела! Нет, тут что-то не то. Петя вернулся к акации. С неё сорвалась и упала в траву птица. Петя увидел на кусте гнездо, протянул к нему руку и нащупал в тёплом гнёздышке четыре яйца. Он махнул ребятам, и они тотчас же подбежали к нему.
— Четыре яйца, — громко прошептал он.
— Неужели четыре? — спросил Валя и полез на куст. — Да, четыре. Это, знаете, кто? Коноплянка или реполов. Очень интересная птичка! Весёлая, весёлая! А поёт так, что заслушаешься. У меня была одна, весной ловил на клей. И даже запела она, но потом почему-то сдохла.
— Эх ты, сдохла! — проговорил Юра. — А ты бы её выпустил. Мы с Петей перепёлок и то выпустили.
— Ты смотри, Моргунок! — пригрозил Петя. — Если только сунешься сюда за яйцами, да! Тебе такое будет, что не обрадуешься.
— Больно они мне нужны… Если надо будет, я яйцо реполова где хочешь найду.
— Смотри, я тебя предупредил!
— А я вижу ещё гнездо! — пропел Юра и бросился к катальпе. Он забрался на дерево и остолбенел: на ветвях лежала какая-то дощечка, а на ней — мёртвая зорянка. Он взял птичку, но вместе с ней к нему потянулась и дощечка.
— Это что такое? — пробормотал он, разглядывая птичку, которая была задушена тонкой волосяной петлёй. — Ребята, смотрите!
У него в руках был силок, или оселок. Это дощечка, в которой деревянными клинышками держатся волосяные петли. На силок насыпается пшено или семечки конопли, и птицы летят и запутываются в петлях.
Разглядывая простой и жестокий снаряд, Петя сказал:
— Силок поставили! Кто же это? Не ты, Моргунок?
— Нет, что ты!
— Так кто же душит здесь птиц? — Юра изумлённо посмотрел на Петю: у него в голосе звучали слёзы. И тут Петя вспомнил про Николая Звездина. Схватив силок, он побежал к посёлку.
— Петя, куда ты? — закричал Юра.
— Я сейчас…
Петя бежал и думал, как он придёт сейчас к Николаю и скажет: «Ты долго ещё будешь душить птиц?» Не доходя до Звездиных, он увидел на калитке Григорьевых такой же плакат, какой они вывешивали с Юрой. Остановившись, он прочитал:
Через один двор от вас живёт известный тунеядец
Николай Звездин.
Позор тунеядцам!
Улыбка всё шире расползалась по Петиному лицу. Кто же это вместе с ними начал преследовать тунеядца? Он прошёл ещё несколько шагов и снова увидел плакат:
Рядом с вами живёт известный тунеядец
Николай Звездин.
Петя решительно толкнул калитку к Звездиным. В саду было чисто и уютно. Вдоль дорожки тянулись кустики роз и пионов. Нину он нашёл в маленькой баньке. Одетая в какой-то старый халатик и прикрывшая голову платком, она сейчас совсем не походила на ту чопорную девчонку, какой была в школе.
— Николай вот такими силками пользуется или нет? — спросил Петя.
Нина взяла силок, посмотрела, перевернула обратной стороной и сказала:
— Должно быть, его. Он и силками ловит, и сетями, и на клей, — всем, чем угодно. Со стыда сгореть можно…