Прямо в губы… Меня… Поцеловал… Нет, это не был полноценный, страстный поцелуй, как обычно описывают в романах. Покровский просто коснулся своими губами моих уст, но все же…
Что здесь творится, мне объяснит кто-нибудь или нет?!
— Как только я поправлюсь, мы обязательно пригласим тебя на ужин, идёт?
— Ладно…
— Вот и отлично, — улыбнулся Игорь, обнимая меня за плечи. — Тогда до скорого, папа, — несмотря на доброжелательный вид, младший Покровский был зол. Я чувствовала это, мне об этом говорило его тело, напряжённое до предела, твёрдое, как камень, от него буквально исходили волны непрязни.
— Выздоравливай, сынок, — кивнул Евгений Васильевич, не сводя с меня пристального, тяжёлого взгляда.
Мне показалось или он в чём-то меня заподозрил? А может я ему не понравилась? Но я как бы и не собиралась нравиться тому, до кого мне нет дела.
Покровскому пришлось потратить битый час, чтобы объясниться со мной, а объяснений я, поверьте на слово, потребовала сполна. Не то чтобы мне не понравился тот странный поцелуй, пусть и такой ненастоящий, но играть в его игры я не намерена. Мне не за это платят.
Оказалось, что с отцом они и впрямь были в плохих отношениях и старик прикатил к нему с утра пораньше, чтобы прочитать очередную порцию нотаций. Игорь не выдержал, психанул, у них завязалась ссора, в ходе которой младший Покровский и приврал на счет девушки, то есть меня.
— Он обвинил меня в том, что мне уже за тридцатник, а до сих пор не было серьезных отношений и, мол, раз так, то как я вообще могу считаться взрослым мужиком? Соответственно, и бизнес вести не могу! Старый хрен! — стукнул рукой по столу так сильно, что зазвенела посуда и разлился чай. Я решила, что ему не помешает ромашковый, чтобы немного успокоить нервы, правда, кажется, он не помогал.
— И вы не придумали ничего лучше, как вплести меня в свою ложь? — покачала головой, нарезая лук на мелкие кусочки. Сегодня решила кормить привереду ризотто с морепродуктами, чтобы ни в коем случае, не поправился. Вдруг потом девки не поведутся и мне придётся играть даму его сердца до скончания веков.
— А что мне было делать?! — рявкнул, аж в ушах зазвенело.
— Сказать отцу правду, — пожала плечами, принимаясь за зелень.
— Ты его не знаешь!
— Да, не знаю. Но знаю, что врать нехорошо.
— Какая ты простая, Мышь! Все-то у тебя легко, да просто! Ты бы попробовала пожить в моей шкуре!
Не выдержала, тихо рассмеялась, а он так и застыл с открытым ртом.
— О, извините, ваше величество, наверное, очень тяжело жить в таких вот хоромах, — обвела рукой с ножом пространство, окружавшее нас, — тратить кучу денег, ездить на машине за несколько миллионов и одевать с утра дизайнерские вещи? Нанимать прислугу и только то и делать, что давать указания, лежа на диване. Я бы, конечно, так не смогла. У меня нет богатого отца… — последнюю фразу проговорила уже про себя, понимая, что зарываюсь, но он всё равно услышал.
Я пожалела о сказанном практически сразу, стоило нам с Покровским встретиться взглядами. Поняла, что не только перегнула палку, но еще и задела за живое. Затронула что-то, о чем он не желал ни говорить, ни, скорее всего, даже вспоминать.
— Я рад, что ты уверена, будто бы отлично меня знаешь. Хочешь поныть мне о том, как тяжело живется бедным? Пожалуйста, не стесняйся, я ведь никогда не жил впроголодь, никогда не оказывался на улице, не зная, куда мне идти, не откачивал допившуюся до «белочки» мать. Я не знаю, что такое постоянные насмешки из-за того, что недостаточно хорошо одет, я никогда не сталкивался с непониманием и неприятием людей, что окружают меня. Ты думаешь, что ты одна такая особенная? — он говорил тихо, ни разу не повысив голос, но лучше бы вопил как обычно.
Угрызения совести тут же захлестнули с головой и я неловко потопталась на месте, переступая с ноги на ногу.
— Я не… Я вовсе не это имела в виду… — откуда же мне было знать, что небо баловня судьбы не всегда было безоблачным?
— Тогда думай, прежде, чем говорить. Это бывает полезно.
На том и порешили. Игорь кухню покинул, оставив меня до самого обеда размышлять о случившемся. Нет, он не ругался и после, не таил злость и обиду. Он просто сделал вид, что ничего не случилось. Я, честно говоря, ждала мести, однако, её не случилось.