Чтоб её. Зря пустил в дом, вот знал, что принесёт за собой беду. Чучело суетливое. Заморыш несчастный. Ещё и стриптиз решила устроить, покрасовалась в бабушкином бюстгальтере! Страшно было подумать, что там у неё внизу. Это же психологическая травма на всю жизнь.
Брезгливо передёрнул плечами, тряхнул головой. Собрал остатки разбросанной одежды и присел на кровать. Делать было нечего, оставалась ещё одна радость. Последняя. Еда. Заказал через приложение вкусностей из любимого ресторана и приготовился ждать, опасаясь, как бы ненормальная и этого не умудрилась меня лишить.
****
Я залетела на кухню, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.
Что это только что было?
- Жуть… - выдохнула в пустоту огромной столовой. Прикрыла глаза и постучалась головой о дверь.
И надо же мне было припереться сюда самой. Но разве не это он имел в виду, когда всучил мне в руку ключи и адрес?!
Как я умудрилась снова попасть в просак? Как же такое могло произойти? Почему всегда со мной? Почему всегда не в то время и не в подходящем месте? Может быть я проклята? Но за что? Я не была плохим человеком, никогда ничего дурного окружавшим не делала… тогда почему?
За последнюю неделю я умудрилась лишиться премии и паспорта, разбить дорогую машину, грохнуться в лужу, получить три нагоняя от босса, две угрозы увольнения, наняться на вторую, уже бесплатную работу и застать новоиспечённого начальника абсолютно голым. При этом, обломав ему секс.
От воспоминаний кровь прилила к щекам. Надо же было такое увидеть… Наверное, покраснела, как рак. В жизни я видела не очень много голых мужчин. Всего одного, если быть точнее. Толик, мой первый и последний ухажёр, парень, жених, любовник, называйте, как хотите. С ним же случился первый раз, ещё во времена института. С ним же, точнее, с его уходом, моей личной жизни настал конец.
Щуплый и худой, немного нервный и забитый, Толик отвечал всем моим потребностям, я согласна была на своё отражение в мужском костюме. Однако, даже он сбежал, мотивировав это тем, что мы не пара и я многого от него требую. И вообще, к браку он не готов, а борщ мой так себе.
В общем, расстаться мы расстались, пути-дорожки разошлись, а вот "обзавестись" другим парнем у меня по сей день не получалось. И сколько по программисту Валерию не вздыхай, а дела это не меняло.
Вот только я почему-то была уверена, что новый знакомый давал Валерию фору. Он оказался… большим. Во всех смыслах слова. Широкоплечий, жилистый, с красивыми руками, накачанным торсом и длинными ногами. К слову, там он тоже был… большой. И всё это я успела рассмотреть за какие-то несколько секунд отчаянного стыда, в течение которых мечтала сразу о двух вещах – прикоснуться к злому богачу и провалиться сквозь землю. Можно даже в обратном порядке.
И к моему великому сожалению, такие вот красавцы никогда не смотрели на страшилок, вроде меня. Обратное случалось только в книжках, да сказках. Когда со всех сторон положительный принц на Гелендвагене вдруг решал заглянуть дальше оболочки. Когда решал наплевать на некрасивую угловатость, нездоровую худобу, чересчур бледную кожу, тусклого оттенка глаза и прямые волосы, висевшие патлами, сколько их не накручивай.
А вот на девушек, вроде той, что убежала из хозяйской спальни с воплями – это всегда пожалуйста. Только такие и в цене. Кажется, Покровский назвал её Альбиной. Красивое имя для красивой девушки, у которой имелись аппетитные формы, густые волосы шоколадного оттенка и лицо с идеальными чертами. Модель, одним словом.
И на самом деле, я даже не осуждала таких, как он, смотрящих только на красивую оболочку, дорогую одежду и отличный макияж. С такими девушками не стыдно было появляться на людях. Они всегда были уверенными в себе, хорошо держались и могли позволить себе вот такие вот истерики.
Просто… было немного обидно. Я тоже хотела бы быть красоткой. Баловнем судьбы, который ничего не сделал, просто родился красивым, получив тем самым, не всё, разумеется, но очень много на блюдечке с голубой каёмочкой.
Мне тоже хотелось ловить на себе восхищённые взгляды мужчин, чувствовать, как они оборачиваются, чтобы ещё хоть немного полюбоваться мной. Хотелось получать знаки внимания и цветы просто так.
Однако стоило признать очевидное – всё, что мне светило, так это презрительные взгляды и недовольное фырканье. А Покровский, так и вовсе не гнушался обличать свои мысли в слова. И цветы мне не дарили даже по праздникам.