— Значит, она красивая? — спросила русалка.
Уит кивнул. И тут же взвыл от боли и принялся тереть бедро.
— С чего это ты вздумала вонзать мне в ногу свои когти?
— Как может быть красивым айсберг, которому нет дела ни до чего, кроме денег, денег и еще раз денег? — мрачно заявила русалка. — Вкус у тебя, я скажу, отвратительный.
Сначала он удивился ее тону, потом разозлился на нее, а затем понял, что в душе он думает о Дженис точно так же. Просто он привык к ней, привык к мысли о том, что они соединятся узами брака и объединят в одной семье все акции универмага. А сейчас впервые взглянул на нее объективно и понял, что на самом деле она холодная, эгоистичная, властолюбивая… Но какое дело до этого наглой рыбе?
— С чего ты взяла, что она такая? — возмутился он.
— Я тебе докажу, что я права. Встречусь с ней, и ты увидишь, как из нее весь навоз наружу полезет. Только возьми меня с собой в ночной клуб.
— И не мечтай!
Она прикрыла глаза. Легкая тень улыбки играла в уголках ее губ.
Швейцар улыбнулся Уиту, но когда он увидел, с кем явился господин наследник престола, то зашатался и воскликнул:
— Сегодня ночью наш клуб — центр мира!
Уит отдал гардеробщице шляпу и провел Мейбл к столику, который всегда был зарезервирован для него и Дженис.
Подбежали официанты.
Уит заказал себе виски с содовой, а Мейбл предпочла двойной бурбон.
Он старался не встречаться с ней глазами, потому что когда смотришь ей в глаза, ни о чем другом думать ты не в состоянии.
А Уиту надо было подумать.
Ситуация, в которой он оказался, была невыносимой и нетерпимой. Утром он покинул свой кабинет, чтобы выяснить, куда делся неплательщик, а сейчас он сидит в центре ночной жизни за одним столиком с русалкой. Что-то надо делать!
Но что?
Официантка поставила бокал с бурбоном перед Мейбл.
— Дэвис всегда пил эту гадость, — сказала русалка. — Я подумала, а не попробовать ли и мне выпить то же самое, но без него?
И тут Уит сообразил, что единственный разумный путь — это непрерывно заказывать двойные порции себе и ей. И чем больше они выпьют, тем светлее станет будущее.
Мейбл как раз приканчивала четвертый двойной бурбон, когда в зал вошла Дженис.
Она решительно подошла к столику и уселась. Уит почувствовал, что он до отвращения трезв.
Мейбл туманно улыбнулась невесте Хейнса и поднесла ко рту бокал, но промахнулась, и бурбон полился на плечо.
— Жалкое зрелище, — ледяным тоном сказала Дженис.
— Шшо жрелище? — заинтересовалась Мейбл. Язык не очень ее слушался.
— Все, что здесь происходит, — пояснила Дженис.
— Поагаю, что эта… и ешшь мыш Грейсун, — громко заявила Мейбл. — Холодная, крашшивая мыш Грейсун.
Уит хотел было оборвать невоспитанную русалку, но любопытство пересилило. Он откинулся на стуле и сделал вид, что ничего не видит и не слышит.
— Простите, — сказала Дженис.
Ее голосом можно было заморозить роту обычных девушек, но только не русалку с таким боевым прошлым.
— Уит… Уиттик вше мне о тебе скажал.
Мейбл пыталась перекричать оркестр. Она покачивала пальчиком перед глазами, грозя собеседнице. Палец настолько ей понравился, что она принялась разглядывать его, и прошло не меньше минуты, прежде чем она догадалась, что палец, такой чудесный, длинный палец, принадлежит ей самой. Она перевела взгляд на свой бокал и обнаружила, что он пустой.
— Уитттик, — взмолилась она, — жакажи мне двойной бурбон-мурбон. Ой, прости, я хотела сказать мурбон-пурпон…
Уит сделал официантке знак.
Дженис решила игнорировать русалку. Она обернулась к Уиту и сказала:
— Я полагала, что ты уважаешь меня хотя бы настолько, чтобы не ставить в такое глупое положение.
— Слово «уважение» не из твоего лексикона, — легкомысленно ответил Уит. — Я даже и не подозревал, что оно тебе знакомо.
Дженис прикусила нижнюю губу. Уит оказался крепким орешком, да и вся ситуация была непростой. И неожиданной. Она была уверена, что Уиту до такого никогда не додуматься. И найти себе такую дешевку! Даже волосы покрашены в пошлый рыжий цвет. А эти тряпки! Не иначе, как она купила их на распродаже в грязном подвале.