Члены кабинета смотрели друг на друга, как школьники, услышавшие простейший вопрос, на который у них не было ответа. Долгое молчание стало невыносимым. Министр обороны, как всегда, прижал пальцы к губам. Сенатор Гриффин уперся взглядом в пол. Госсекретарь, скрестив ноги, постукивал пальцами по папке, лежавшей у него на коленях.
Нарушил молчание армейский генерал.
— Это все какая-то дьявольщина, господин президент. Не знаю, что за этим кроется, но дайте мне сорок парашютистов, самолет — мы долетим до этой странишки и возьмем и бомбу, и этого Кокнитца.
Президент грустно улыбнулся.
— Это означало бы открытое нападение на герцогство Великий Фенвик.
— Нам ли их бояться? — удивился генерал.
— Нет, — ответил президент, — но все не так просто. Находясь в состоянии войны с герцогством, мы можем совершить любое военное действие против них. Но существует мировое общественное мнение, и мы должны с ним считаться. Наше огромное государство не может позволить себе войти в историю как захватчик страны длиною в пять миль и шириной в три мили. Это против всех наших традиций. К тому же это испортит наши отношения со многими иностранными государствами, например, со странами Латинской Америки. Они увидят в нас железный кулак в бархатной перчатке. Это одна сторона проблемы. Есть и другая. Народ Великого Фенвика доказал силу своего патриотизма и стремления к независимости. Не удивлюсь, если при нападении на них они предпочтут взорвать бомбу, уничтожить Европу и свою страну, нежели подчиниться нам. — Президент помолчал, затем продолжил, подчеркивая каждое слово: — Главное, мы должны понять, что, владея квадиум-бомбой и доктором Кокнитцем, герцогство Великий Фенвик стало центром мировой военной мощи. Нам трудно с этим примириться, но надо смотреть правде в глаза.
— А нельзя ли получить бомбу, использовав для этого секретного агента? — спросил министр обороны.
— Я обсуждал это с департаментом стратегической службы. Они рассмотрят такую возможность. Но не забывайте, страна так мала, что любой иностранец будет немедленно опознан и арестован. Границы страны постоянно патрулируются. Бомба, судя по информации, полученной нашими агентами, хранится в подземелье замка под круглосуточной охраной. Но даже если кому-то и удастся до нее добраться, риск взрыва необычайно велик. Нет, мы должны найти другой выход из сложившегося положения.
— Господин президент, — сказал министр обороны, — не забывайте о коммунистах. Они колебаться не будут — не задумываясь, вторгнутся в Великий Фенвик и, если захватят бомбу, то нам придется идти на любые их условия. Они могут потребовать, чтобы мы вообще ушли из Европы или отдали им контроль над Западной Германией. — Министр остановился, чтобы перевести дух, и продолжал: — Фактически они будут диктовать свои условия всему миру. Мне кажется, сейчас главное не захватить бомбу, а опередить Москву. Иначе может начаться война.
— Эти русские — неплохие вояки, — сказал армейский генерал. — К тому же, у них слишком много танков и пушек. Я считаю, Конгресс не должен уменьшать расходы на вооружение.
— Тяжелые бомбардировщики поважнее, чем танки, — заметил генерал военно-воздушных сил.
— Если иметь сильный флот на Балтике и в Средиземном море, — вступил адмирал, — то не будет особой необходимости в увеличении другого вооружения.
— Джентльмены, — успокаивающе сказал президент, — мы пока не собираемся начинать войну. Объявление войны все еще остается прерогативой Конгресса.
Госсекретарь распрямил ноги. В дипломатических кругах знали — после этого он должен что-то произнести.
— Как раз перед нашим совещанием я получил расшифрованное послание от нашего агента в Москве. — Он раскрыл папку, вынул оттуда лист тонкой голубой бумаги и подозрительно огляделся вокруг. — Вот это сообщение. Разумеется, все абсолютно конфиденциально. — При этих словах госсекретарь взглянул на сенатора Гриффина. — «Сегодня утром Президиум проголосовал за вторжение десяти дивизий Советской Армии в Великий Фенвик для защиты герцогства от нападения Соединенных Штатов. Министерство иностранных дел пытается заполучить бомбу в Москву. Детали следуют с почтой. Хэнкок».
— Как это с почтой? — изумился армейский генерал.
— С дипломатической почтой, разумеется, — с легкой ухмылкой ответил госсекретарь.