Бреггир решил замостить Красную улицу. Мне кажется, не следовало требовать, чтобы эту работу закончили до конца недели. В этом не было никакой необходимости. Но таково было желание короля. И если бы я вернулся домой, не выполнив нормы, то меня на семь часов превратили бы в жабу. Знай я заранее свое будущее, я бы обрадовался такому наказанию. Уж лучше побыть жабой, чем связываться со сверхъестественными силами.
Как известно, в верхние туннели почти никто не заходит. Некоторые утверждают, что они построены вовсе не гномами. Теперь и я в этом уверен.
Я забрел в верхние туннели в тщетной надежде найти рубины, и вдруг произошло нечто неожиданное. Вместо земли у меня под ногами оказалась твердая, гладкая поверхность, и я очутился в узком туннеле, где я, гном среднего размера, протискивался с трудом. Вскоре передо мной возникла решетка, и сначала я подумал, что она сделала из холодного железа. К счастью, я ошибся. Тогда я сдвинул решетку в сторону и высунул голову наружу.
Я увидел парк. Сияла луна, и деревья отбрасывали длинные тени. Я услышал далекое журчание воды и почувствовал ее запах. По моему позвоночнику пробежала горячая дрожь. Что-то здесь было не так.
Говорят, в какой-то момент Завеса становится такой тонкой, что можно увидеть все, что происходит по ту сторону. Теперь я понимаю: тогда именно это со мной и случилось. В этом парке находилось что-то, чего там не должно было быть. Что-то живое и мерзкое. Я это остро чувствовал.
Стоявшее поблизости искривленное дерево вдруг зашевелилось. Его длинная тень заколебалась на траве. И под белым светом луны я увидел Ужас.
Меня парализовало, я не мог двинуться с места. Существо стояло в десяти футах от меня. Оно обладало всеми тремя измерениями и выглядело совершенно материальным. Я подумал, что оно похоже на сатира, хотя у него были прямые ноги и оно было во что-то одето.
Моя реакция удивила даже меня самого. Хоть я и был очень испуган, но все-таки не потерял самообладания, а просто застыл, высунув голову из туннеля. А существо следило за мной. Казалось, эта немая сцена будет длиться вечно. Но все нарушилось, когда человек, а это был именно ЧЕЛОВЕК, поднял руку и поманил меня к себе, не произнеся ни звука.
Каждый мускул моего тела пронзительно визжал, протестуя против движения, но я не мог не подчиниться. Я выбрался на траву. Меня колотила дрожь, меня бросало в жар, передо мной было нечто более страшное, чем смерть.
И вдруг я подумал: «Да ведь я же — Йиггар Тролг, гном из Срединного королевства!»
Возможно, это была напускная храбрость, но я расправил плечи и в упор посмотрел на человека. Уверен, в тот момент я был очень хорош, двух футов ростом (в ботинках), широкоплечий, с большими, круглыми карими глазами, которые не выскочили от страха из орбит. А главное, я был совершенно спокоен.
В руках человека появилась бутылка. С пугающей неторопливостью он вытащил из нее пробку.
— Ну а теперь, — сказал он, — отправляйся обратно в бутылку.
В бутылке плескалась какая-то жидкость, и из ее горлышка вырывались пары алкоголя. Но меня не так-то просто одурачить. Я все знал о джиннах и о том, как Сулейман поработил их. Если я подчинюсь приказу, бутылку тут же заткнут пробкой и бросят в океан.
— Я… я не хочу! — прокричал я, стуча зубами.
— Ты вышел из этой бутылки, — сказал человек, — так будь добр, забирайся обратно.
— Я вовсе не выходил из вашей бутылки!
Вообразите только! Я спорил с человеком!
— Не путай меня, — проворчал человек. — Все вы вылезаете из бутылок — и змеи, и мыши, а теперь еще и…
— Но ведь я же не змея, — возразил я. — А что касается мышей, то среди них тоже нет таких, как я.
Он стоял, покачиваясь, а потом принялся хохотать.
Я расхрабрился и закончил:
— И я ни в коем случае не полезу в эту бутылку.
Он отхлебнул из бутылки и стал задумчиво меня рассматривать.
— А кто же ты?
Я представился.
Он покачал головой.
— Нет, скажи мне, ЧТО ТЫ ТАКОЕ?
— Я — гном.
Я не был готов к его реакции на мои слова. Существо, стоявшее передо мной, издало пронзительный вопль и высоко подпрыгнуло. Во мне задрожала каждая жилка: я представил себе, как меня сейчас разорвут на мелкие части.
Но человек тыкал в меня трясущимся пальцем и вопил:
— Гори все синим пламенем! Что за проклятье! Мало того, что я пишу обо всех этих мерзостях, так теперь они еще стали ползать у меня под ногами, когда я прогуливаюсь по Центральному парку! Клянусь всеми прелестями жизни, я не потерплю этого ни в пьяном, ни в трезвом состоянии!