Раскаяние, стыд, сожаление, горечь — всё это сплелось во мне тугим узлом, настолько крепким, что мне опять стало тесно в собственном теле. Чувства взяли верх над рассудком и, заручившись моим слабым состоянием, вырвались из-под контроля. Я откинулась на подушки и заёрзала на постели, стараясь сдержать рвущийся наружу отчаянный крик:
— Не-е-ет! Господи, только не это!
Послышался шум, звук обрывающихся проводов, визг обесточенной аппаратуры, стук падающих на пол предметов, звон стекла, чьи-то ругательства, грохот свалившегося стула...
— Чёрт, у неё истерика! Парни, я же просил!
— Нет! Пожалуйста! Я не могла так ошибиться!
Раздался торопливый топот, хруст стекла под ногами, чьи-то чертыхания и чёткие команды:
— Крепко держите её! Не дайте упасть! Сейчас я сделаю укол!
— Нет! Так не бывает! Это нечестно! Почему так случилось?!
Слуха коснулся звон ампул, шелест срываемых упаковок, лязг медицинских принадлежностей по столу. Кто-то крепко стиснул мне руку, и, напуганная происходящим, я ещё больше затрепыхалась:
— Нет! Пожалуйста, не надо! Отпусти меня! Отпусти!
— Тише, Стейси. Не бойся. Тебя никто не обидит. Это всего лишь укол.
— Нет, не трогай меня! Не надо! Я не хочу!
— Держите крепче!... Вот так... Вот и всё.
Я не поняла, что случилось, только по венам вдруг побежали щекотливые потоки, казалось, ласкающие меня изнутри. И они переполнили меня приятной истомой — тёплой, тягучей, вязкой. В голову ударило что-то, тело обмякло, и, напрочь обессилев, я откинулась на чьё-то плечо.
— Эй, мышонок, — услышала тут же над ухом, — ну что же ты так нас пугаешь?
— Энджелл, — жалобно всхлипнула я, — прости меня, я сглупила.
— Тише, Стес, тише. Всё хорошо.
— Я думала, Винклер сказала мне правду. А она попросту меня надула.
— Она больше не сможет этого сделать, — снова внёс свою лепту Нолан, — потому как арестована за попытку убийства, и в ближайшем будущем мы её не увидим.
— Нолан! — я даже уловила, как в бессильной ярости у Энди скрипнули зубы. — Если ты сейчас же не заткнёшься, я и тебе сделаю укол! Причём лошадиную дозу! Чтоб наверняка!
— О! Я им — хорошие новости, а они мне — лошадиную дозу! Энди, ты сатрап!
— Ещё одно слово — и я вытолкаю тебя взашей! Вместе с новостями. От них и так бедную Стейси вон как колотит.
— Это не от них, — вздрагивала от непроизвольных всхлипываний я, — а потому, что я дура.
— Ничего себе! — шутливо удивлялся Нолан. — Док, кажется, твои уколы имеют побочный эффект. Ты бы — поосторожнее с ними.
Тот что-то ответил, однако я не разобрала, потому как сидевший рядом Энджелл осторожно прижал меня к груди и шепнул на ухо:
— Перестань, моя мышка. Не надо плакать. Не то солёная жидкость намочит бинты, зайдёт в ранки и станет щипать, разъедая их.
Заслышав знакомые слова, я даже улыбнулась и, подлаживаясь под игру, повела дальше:
— А заморская мазь Энди выжжет всю кожицу на лице, и я вновь превращусь в лягушку с выпученными глазами?
— В заколдованную лягушку. Которую мне опять придётся избавлять от злых чар.
Его тихий голос расслабляюще действовал на взъерошенные нервы, обнимавшие руки дарили нежность и долгожданное тепло, и неожиданно я поняла, что не хочу, чтобы они меня отпускали. Понимание того, что проблема между нами разрешилась, даровала невероятное облегчение, и мне очень хотелось удержать этот момент. Всё же как прекрасно знать, что любимый человек тебя любит! Искренне. Честно. Без какого-либо подвоха.
— Энджелл, — пискнула я, тыкаясь в него носом, — забери меня домой.
— Ты хочешь поехать домой?
— Да. В дом на побережье. Где тихо и уютно. Где живёт шёпот океана и душевное тепло. Где возможны беседы у бассейна. Где есть добрая миссис Дейвис и её целебный отвар из трав. И где нет Энди с его уколами и шприцами, превращающих меня в кухонный дуршлаг.
Энджелл тихонечко рассмеялся, крепче прижал меня к себе и, коснувшись моих волос губами, негромко проронил:
— Конечно же, моя мышка, я тебя заберу, — а затем перевёл вопросительный взгляд на друга, на что тот тут же запротестовал:
— Нет, Энджелл! Даже не думай!
— Энди, пожалуйста. Это важно для нас.
— Нет, и не проси! Это безумие! Стейси нужен покой.
— А дома мы, стало быть, будем её беспокоить?