— И хороший уход, — продолжал упрямиться тот.
— За ней нигде не будут присматривать так, как в моём доме. Ты это знаешь.
— Да, но... ей также необходимо наблюдение врача.
— Так в чём проблема? Мои двери для тебя всегда открыты. И дорогу к дому ты знаешь. Как и то, что домашняя обстановка и любящие люди являются для пациента лучшей терапией.
Энди не мог против этого устоять: Энджелл всегда выискивал неоспоримые аргументы. И он только выдохнул — уже спокойнее и немного тише:
— Ребятки, вы сошли с ума! И я заодно, если соглашаюсь с этим.
— А, значит, всё-таки соглашаешься? — тут же подхватил Нолан с заметным задором. — Братишка, чувствую, победа будет за нами.
— А ты сомневался? Да я заберу Стейси, даже если он запретит.
— Ах, вот как? — улыбался и Холланд, хотя тяжелое посапывание с его стороны свидетельствовало о лёгком недовольстве. Но можно ли было устоять против веских аргументов, одним из главных среди которых было моё большое желание покинуть клинику? — Так вы уже всё решили, как я погляжу? Что ж, ладно. Пожалуй, я соглашусь. Для меня благополучие Стейси является приоритетом. Но я буду наведываться к тебе, Эндж, каждый день.
— Да можешь у меня хоть поселиться! — радостно улыбался Энджелл, затем повернувшись к брату: — Нолан, беги открывай машину, пока Энди не передумал!
Старшего Росса дважды просить не пришлось. Он тут же сорвался с места и, бубня под нос: "Ура! Ура! Победа за нами!", растворился в дверях. А дядюшка Ау наклонился ко мне и стал заворачивать в одеяло.
— Сейчас я укутаю тебя, мышка, и мы поедем домой.
— Но это не всё, — голос Холланда снова принял слегка командный тон. — Сейчас я принесу кое-какие лекарства. Некоторые Стейси нужно будет под вечер принять. До того, как я приеду. И попробуйте только ослушаться меня! Помните: вы обещали мне подчиняться.
Он похлопал Энджелла по плечу и тоже тихонечко вышел. Честно говоря, в этот момент я была согласна выполнить что угодно — сожрать тонну таблеток, сесть на ежа, вываляться в едкой мази, прилепить к носу горчичник, — лишь бы он отпустил. И понимание того, что всё складывалось как надо, переполняло меня умиротворяющим теплом, наверняка подкрашенным действием введённого мне препарата. И сопротивляться ему я вряд ли могла, ощущая внутри возрастающую с каждой минутой слабость и готовясь отключиться в любой момент. Только бы это не случилось, пока я не сказала о главном!
— Энджелл, — шепнула я, пока он упаковывал меня, словно кокон, — я видела твой анемон. Там, на вершине.
Он на мгновение остановился, прожёг меня ощутимым взглядом, а потом наклонился и так же тихо ответил:
— Если бы не повязка, ты бы увидела его и сейчас: он красуется на тумбочке у кровати.
— Что?
— Я принёс его оттуда.
Принёс? Несмотря на то сумасшествие, которое там творилось?! Это ли не говорило о значимости этого цветка для него? Вернее, не столько его самого, сколько того, что было с ним связано. Ведь я прекрасно помнила, где оставила анемон. А это значило, что...
— О, небо! — вырвалось у меня. — Неужели ты...?
— Да, мой ангел, я видел твою надпись на стене. И хочу забрать свои слова обратно: помада — самая нужная вещь в горах.
Я поняла всё, что скрывалось за этими словами, и радостная улыбка впервые за долгое время сорвалась с моих губ. И в тот же миг я услыхала рядом такой же лёгкий смех.
— Какое счастье, что всё закончилось удачно! — признался он тихо. — Ведь я люблю тебя, моя маленькая мышка!
По моим венам побежали потоки — мягкие, обволакивающие, манившие сладостным сном. Я почувствовала себя легко и свободно, оберегаемой и защищённой. На меня снизошло умиротворение, боль исчезла и отступила и, отдаваясь во власть чарующего покоя, на этот раз я не стала удерживать ответ. Откинулась на мужское плечо, прислонилась к нему щекой и шепнула от всего сердца:
— И я люблю тебя, мой храбрый котик!
Торжество
— Братишка, ну что там? — изнывая от нетерпения, Нолан выглянул за угол дома, где, спустившись в подвал, Энджелл осматривал коммуникационную систему.
— Сейчас, брат. Погоди минуту.
— Минуту? — иронично выдохнул тот. — Я это слышал ещё час назад. Мы уже устали ждать. Хороша минута!
— Да, понимаешь, кран заржавел. Никак не поддаётся.
— А ты уверен, что крутишь именно тот? Вдруг — какой-то левый, ведущий к тайным коммуникациям крутого магната, и твой фонтан сейчас наполнится нефтью?
— Нефтью — вряд ли, а вот кофе — наверняка.
— Кофе? Да ты чё? — мечтательно втянул в себя воздух Нолан, делая невероятно восхищённые глаза. — Братец, а можно тогда именно я буду выполнять в нём роль скульптуры?