— Нет, шельмец, ты опоздал. Об этом нужно было раньше думать. До того, как был объявлен конкурс, а не тогда, когда Стейси создала в нём вон какую красоту. Красоту, которой я намереваюсь наслаждаться.
— Х-хе, лучше бы ты кофе наслаждался.
— Это больше по твоей части, — Энджелл прострелил брата дразнящим озорством в глазах. — Хотя одному только Богу известно, что хорошего ты в этом напитке находишь.
— Как что? — даже возмутился старший — больше наигранно и театрально. — Это же кофе. Понимаешь ты? Кофе! Да не пить его всё равно что не дышать!
— Даже если и так, в моём фонтане ты его не дождёшься. Так что хватай свои культяпки и скачи к остальным: я открываю воду.
Заслышав это, Нолан мешкать не стал, тут же развернулся и вихрем полетел к нам — ко всем тем, кто сегодня посетил дом на побережье. А собрал нас во дворе запуск нового фонтана, который для дядюшки Ау — я чувствовала это — являлся особенным событием. И все, кто давно ожидал этого маленького торжества, пришли на него полюбоваться.
А на создание скульптуры ушёл почти месяц, но не из-за слабой организации процесса или некомпетентности скульптора, — он-то как раз подыскался очень сведущим, — а из-за чрезмерной придирчивости хозяина дома. То он очень долго подбирал размер, то не мог определиться с положением фигур, то рабочий раствор ему был не по нраву... Но как только с меня сняли бинты, — а я начала работу ещё с повязкой, — всякие возражения прекратились, говоря мне о том, что он просто оттягивал время. С тем, чтобы я успела прийти в норму и могла контролировать весь процесс. Как только это случилось, дело пошло быстрей, и видимые результаты невероятно меня окрыляли. И вот сегодня остался последний штрих: подать воду и проверить его в работе.
Я отчего-то волновалась. Быть может, в силу характера — как творческий человек, я легко проникалась своей работой, почти сроднялась с творениями, и в какой-то степени мне было трудно с ними расстаться. Или же по привычке — будучи неплохим специалистом, я всегда волновалась, сдавая проекты. А может, потому, что очень уж многое связывало меня с этим фонтаном. Ведь именно он подарил мне увлекательное знакомство с дорогим моему сердцу человеком, именно он позволил его продлить. Именно он вдохновил на новую идею и в какой-то степени помогал её осуществлять. А главное — именно он стал новым этапом в моей жизни, где я сумела сломать старые стереотипы и изменить своё отношение к мужчинам.
Теперь я акцентировала внимание больше на их достоинствах, чем на недостатках, и отмечала преимущества их пребывания рядом. Помощь, сила, возможность на кого-то опереться, чувствовать себя любимой и нужной, смотреть в дорогие сердцу глаза, дарить, наконец, ласки и поцелуи и получать их в ответ. Словом, ощущать всю полноту жизни, которую Создатель даровал человеку и которая составляла её смысл.
— Готовы? — долетело до нас из-за угла, на что Нолан в ответ крикнул:
— Да! Включай!
Послышался слабый шум, лёгкое шипение в форсунках на стойке фонтана, и через секунду из них, ещё смешиваясь с воздухом, выстрелила вода. Сиганула вверх, достигла крайней точки и, подчиняясь силе тяготения, стала опадать на дно.
— Есть! Готово! Эндж, вылезай из подвала!
Нолан буянил так, что его, казалось, слышали на другом конце океана, однако недовольства это не вызвало ни у кого. Напротив, на лицах присутствующих я читала улыбки, свидетельствующие, что данное творение им было по нраву. Я и сама была довольна результатом, хотя в какой-то мере опасалась, что моя работа, воплощённая в камне, будет отличаться от своего двойника, созданного на бумаге, и тем самым испортит его. Но надо отдать должное скульптору: он оказался опытным малым и очень точно выполнил все мои просьбы, сохранив почти идентичную точность с эскизом. До каждой морщинки, до малейшей детали, до страстного выражения каменных лиц, превращающего их в живые.
Впрочем, живыми их делало не только это, но, в первую очередь, окружавшая их аура двух стихий. Припадая друг к другу в жарком поцелуе, мраморные фигуры утопали во всеобъемлющей страсти, а шум воды и с силой бьющие из форсунок потоки подкрашивали её природной силой и создавали двойной эффект. И это порождало ответный импульс, щемящим волнением катившийся по венам и заставляющий задерживать дыхание.
— Ну как? — в мои мысли, навеянные созерцанием фонтана, мягко вторгся голос подошедшего дядюшки Ау.
— О, мистер Энджелл, — тут же отозвалась Дора, — это так волнительно и грандиозно! Так волшебно и невероятно! Прям как в кино. Признаться, я мало смыслю в этих вещах и ещё меньше умею о них изъясняться, но это творение походит на маленькое чудо. Оно такое... искреннее, что ли?