— Эй! — с громким всплеском вынырнул людоед. — Что это было?
— Благодарность за спасение, — скалил зубы дядюшка Ау.
— Таким вот способом?
— Каждый выражает её в силу своего воспитания. Наша гостья, по видимому, умеет делать это именно так.
Нет, ну, вы слышали такое? Эти чудища удумали надо мной ещё и стебаться! Я возмущённо шевельнулась, ощутив, как всё тот же неясный предмет снова впился мне в лопатку, и, с трудом приняв сидячее положение, обнаружила под собой... обрезок стропа.
— Что это? — мой непроизвольный вскрик из-за пронзившей горло боли трансформировался в гусиное шипение.
— Кусок верёвки, — с умным видом заключил дядюшка Ау.
Вот спасибо, что подсказал! А то я не вижу! Мне ведь дыхание перекрыло, а не зрение отшибло. Хотя, наверное, лучше бы сделало второе.
— Что вы сделали с моим парашютом? — задрожала от бессильной ярости я.
— Искрошили в капусту, — отозвалось из бассейна водоплавающее чудище, указывая на обрезки вокруг меня.
— Зачем?
— А как, по-твоему, мы должны были тебя извлечь? — зелёные глазищи обладателя "челентанки" вонзились в меня с тайным упрёком. — Стропы едва не удавили тебя. Реагировать нужно было быстро.
Да что же это такое? Вот везёт так везёт! Сначала дурило Пит тормозит со своим корытом, теперь это чудо в панаме изрешетило мой парашют. Эй, земляне! Есть ли среди вас хоть одна особь мужеского пола с трезво мыслящими мозгами в голове?
— И вы не придумали ничего умнее, кроме как искромсать парашют?
— Ну, прости, — людоед сделал попытку выпрыгнуть из бассейна, — мы недоумки.
Он ещё и умничает! Тоже мне, новость! Это и невооружённым глазом видать!
— Лучше уж пожертвовать тряпкой, чем заказывать заупокойную службу, — заметил его товарищ. — Ты так не считаешь?
Я не считала. То есть, он, конечно же, полностью был прав, но вот сейчас, в эту самую минуту, я позабыла обо всём на свете. И причиной тому стал его пристальный взгляд —долгий, изучающий, безумно проникновенный. Мягко вонзившись в меня, он разогнал рой мурашек по всему моему телу, за которым в голове пронеслась единственная мысль: "А у него потрясающие глаза!" И я отчего-то смутилась. А когда его руки коснулись моей шеи, я окончательно растерялась.
— От верёвки останется след, — проронил он, слегка отогнув ворот костюма для дайвинга. — Не помешало бы сделать примочку.
Его тихий голос отдавал нежностью, и я вдруг ощутила, как моё смущение ощетинилось и стало превращаться в непробиваемую стену непримиримости. Память совершила молниеносный скачок и в очередной раз напомнила о том, что нечто похожее в моей жизни уже было: ласка, внимание, мужская забота. Которые затем оказались великим притворством. И, подхлёстнутая этим, я превратилась в колючего ежа.
— К чьей-то глупой башке! — просипела с нескрываемым гневом.
— Прости? — в красивых зелёных глазах пронеслось недоумение.
— Какого лешего вы удумали тащить меня за стропы? Причём как раз за те, что обмотали мне горло? А потом ещё и изуродовать парашют? Вот как хочешь, но придётся возместить этот ущерб!
Дядюшка Ау такого не ожидал. Округлившиеся глазищи — большие, отчаянно-удивлённые — подтвердили это, а с губ его слетело короткое:
— Что?
И мне бы остановиться, отделаться какой-нибудь шуткой и, подобрав обрезки, просто уйти. Но, удручённая ассоциациями с прошлым, озадаченная испытанными ощущениями, раздосадованная случившейся переделкой и угнетённая своим незавидным положением, я сорвалась с цепи и пошла в раздуды:
— А что, думаешь, он мало стоит?!
— При любом раскладе твоя жизнь — намного дороже.
— Да что ты понимаешь? Парашют-то не мой! И мне на него целый месяц горбатиться придётся!
— При условии, что ты этот месяц проживёшь.
— А ты изувечил его за минуту!
— За несколько секунд. Я действовал быстро.
— Вот и компенсируй его стоимость!
Лицо дядюшки Ау окрасилось ироничным скептицизмом. Он лишь покачал головой и взглянул на людоеда.
— Том, нас угораздило спасти нахалку.
— А я думал, только мне так показалось, — ответил тот. — Нам везёт: к нашему берегу вечно прибьёт как ни мусор, так щепки.
Это я-то была мусором? Ну, всё! Спусковой крючок был спущен, и остановить меня не могло ничто.
— Да вы на себя посмотрите, страшилы! В ваших бородах разве что чёрт не селился!
— Лучше жить с чёртом в бороде, чем в сердце, — многозначительно заметил дядюшка Ау, а людоед добавил:
— А ты, видимо, выиграла кубок первенства среди гремучих змей.