— А вы? Какое соревнование выиграли вы? Конкурс огородных чучел? Думаю, вы были там вне конкуренции, и жюри единогласно отдало пальму первенства вам.
Дядюшка Ау набрал в лёгкие воздух, однако продолжать перепалку не стал, а, прикрыв глаза ладонью, лишь улыбнулся, вполголоса обратившись к другу:
— Том, куда ты подевал нож?
— Кажется, утопил в бассейне.
— Нырни и найди: я хочу её зарезать.
— Э-эм,... Энджелл, так ведь мы её вроде как спасли.
— Угу. На свою голову. На которую она, кстати, и свалилась.
— Интересно, откуда?
— Похоже, прямиком из ада. Она заковыряла там всех чертей, вот её и попёрли оттуда. Но по дороге её метла потерпела крушение, поэтому она катапультировалась. Нам на головы.
— М-да, не повезло нам, — почесал затылок Том. — Знаешь, дружище, час назад я думал, что беда этой местности — гадящие на головы чайки. Но я ошибался: наибольшее зло — парасейлингистки в костюмах для дайвинга. С ними действительно сладу нет.
Страшилы продолжали диалог в том же духе — полушутливом-полусерьёзном, окрашенном ироничным сарказмом, — причём фразы, произносимые ими, предназначались, конечно же, для моих ушей. И, хоть я и пыталась абстрагироваться от них, всё же полностью это не удавалось.
— Наибольшая беда от двух бессовестных засранцев, — не выдержав, проронила я как можно спокойнее, тогда как внутри меня всё клокотало от гнева. — Которые, к тому же, ещё и мелочные скряги.
Моя реплика возымела действие: пугала умолкли. Но — лишь на минуту, в течении которой непонимающе-претенциозно переглянулись между собой. Затем Том-людоед сглотнул и проронил тихо, но, как мне показалось, зловеще:
— Энж, слышишь, мы же ещё и засранцы! Причём, мелочные. Вот и спасай после этого людей!
— Да уж, — выдохнул тот, — классический случай из разряда "не делай людям добра — не будешь виноватым". Девушка, видимо, возомнила себя центром Вселенной и думает, что жизнь вращается вокруг неё одной. И напрочь выпустила из виду, что она всего лишь мышь под веником.
Это я-то мышь под веником? Нет, я, конечно же, завышенным самомнением не страдала и не считала себя первой красавицей в мире, но была очень даже недурна собой, особенно теперь, в последние пять лет. А этот заросший прохиндей нагло на меня клеветал. Честно говоря, в этот момент я готова была сама стать людоедкой. Наброситься на этих кретинов, истолочь их в муку, замесить тесто и проглотить. Сырым. И, возможно, так бы и поступила, если бы сзади вдруг не послышались чьи-то шаги. Оглянувшись, я увидела двух мужчин в униформе охранного агентства, направляющихся в нашу сторону.
— Мистер Росс, — произнесли они, подойдя ближе, — нам стало известно о незаконном вторжении в ваши владения. Скажите, у вас всё в порядке?
— Да, — дядюшка Ау продемонстрировал не менее привлекательную белозубую улыбку. — Если не считать свалившуюся на голову гостью.
— С нами тут парень, утверждающий, что эта девушка — с ним.
Мы, как по команде, оглянулись за их спины, из-за которых как-то вкрадчиво выглядывал Пит. Вот же пуголовок в шортах! Вылез-таки из своей колымаги!
— Ах, ты, дубина стоеросовая! — набросилась я на него. — Глушак задоподобный! Ты не мог свернуть лебёдку? Я чуть не убилась из-за тебя!
— Прости, Стес. Движок забарахлил, и я первым делом бросился к нему. Я не подумал...
— Так ведь тебе нечем думать, буратино недоструганный! У тебя в голове — одни опилки! Какой только толоконный лоб выдал тебе разрешение на вождение катера?
— Стес, давай не при всех?
Понимая, что он прав, я опустила голову и вздохнула, стараясь присмирить разъярившиеся чувства. Но взгляд мой упал на яркие клочки парашюта, подстёгивая моё возмущение с новой силой:
— Вот что осталось от твоего парашюта! Эти скупердяи изрезали его на части. И напрочь отказываются платить.
— Ты что, хотела заставить их сделать это? — вытаращенные глаза Пита удивлённо полезли на лоб.
— А что, прикажешь это делать мне? Так ведь я не настолько богата, чтобы оплачивать выходки каких-то балбесов.
— Да ты что? Вот голова еловая! Ты хоть знаешь, к кому попала?
— К каким-то бородатым дурачищам, которые, по всей видимости, только сегодня купили нож.
— Стес.
— К неотёсанным троглодитам, которые в жизни не видали парашюта и понятия не имеют, зачем он нужен.
— Стес!
— К наглым крохоборам, которые испоганили ценную вещь и зажилили выплату её стоимости.
— Стейси!
Всё это время Пит делал едва заметные знаки, призывающие меня остановиться, однако я, пользуясь предоставившейся возможностью выговориться, игнорировала их. И меня не волновало, что и охранники, и бородачи слышали мои слова. Всё во мне содрогалось от бурлящего гнева, и, дабы он не произвёл внутренний взрыв, мне нужно было выпустить пар. Что я, собственно, и сделала.