В последующую минуту бассейн окутала тишина. Только шелест ветра в пальмовых ветвях, обсуждавших моё поведение, слышался за спиной. Питер помолчал, поглядывая на меня с явным сомнением, в своём ли я рассудке, затем с каким-то извиняющимся видом скользнул по стоявшим рядом мужчинам и опять перевёл их на меня, шепнув почти неслышно:
— Стейси, это же Энджелл Росс! Знаешь такого?
Да кто ж не знал Энджелла Росса? Три года назад этот, тогда ещё никому не известный парень, выиграл престижный конкурс "Мистер мира", и с тех пор крепко удерживал за собой этот титул. А его имя не сходило с общественного языка: о нём беспрестанно говорили СМИ, им наперебой интересовались модельные агентства, его радушно привечал в своих кругах местный бомонд. Даже Голливуд возжелал видеть его в качестве актёра, на что тот, подумав, конечно же, пристал. Так, почти в одночасье, он превратился в знаменитость — в восходящую звезду и всеобщего любимца. И всё — благодаря смазливой внешности, без устали нахваливаемой прессой.
И тут она, должна заметить, не привирала — редко какому мужчине с ней так везло. Обычно они выглядели чуть лучше обезьяны, но Энджелл Росс действительно был красив. Высокий, видный, статный, спортивный, подтянутый, широкоплечий. С тонкоскулым лицом с правильными чертами, тёмными волосами и выразительными насыщенно-зелёными глазами — редкое сочетание, пленяющее женские умы. И некоторых оно пленило настолько, что те напрочь им повредились, — бегали за Россом табунами и томно вздыхали, глядя ему вослед. Мне его воочию видеть не доводилось — лишь по телевизору в новостях, — но и без этого я твёрдо знала, что стоявшее предо мной пугалище ни в какое сравнение с Россом не шло.
— Ага, как же! — мой голос полностью растворился в недоверчивых нотках. — Энджелл Росс — признанный красавец, а это какое-то мохнатое чудище, только вчера вылезшее из пещеры.
— Дурёха, это именно он!
Я уже собиралась разразиться таким же недоверчивым смехом, как вдруг моё понимание встрепенулось, только сейчас придавая значение обращению охранников "мистер Росс", а затем подпитывая его параллелью между изумрудным взглядом и привлекательной улыбкой. И, непроизвольно вздрогнув, я оглянулась на дядюшку Ау. Это Энджелл Росс?! С ума сойти, кому я надерзила!
А он, скрестив на груди руки, с интересом поглядывал на меня, и, если бы не борода, думаю, я бы даже рассмотрела на его лице улыбку. Стоявшие за его спиной охранники, решив, что этому пора положить конец, приступили к нему ближе.
— Мистер Росс, что прикажете делать? — поинтересовались они.
— Проводите этих людей к выходу, — он скользнул глазами по моему лицу и, заметив на нём всё ещё непроходящее возмущение, граничащее с вызовом, вдруг вопросительно вскинул бровь. — Хотя нет, постойте... Стейси, ты назвала меня мелочным, и, дабы не разочаровывать тебя, я, пожалуй, таким и стану. Видишь вот эту штуковину? — и он указал на фонтан перед бассейном. Белый, мраморный, круглый, он украшался скульптурой обнажённой женщины, полулежащей на камне. Правда, сейчас она была без ноги. Видимо, именно за эту "тётку" я при падении и зацепилась. — До твоего появления она была цела.
— Хочешь сказать, что я разрушила твой фонтан?
— Ну, сам фонтан, как видишь, остался невредимым, а вот скульптура благодаря твоим стропам пострадала. И я, как мелочный жмот, требую возмещения урона.
— Что? — самопроизвольно слетело с моих губ.
— Мне очень дорога эта тётка, и я не хочу видеть её калекой. Ты готова за неё заплатить?
У меня слуховые галлюцинации? Или я брежу? Кажется, калекой сейчас станет кто-то другой.
— Ты ненормальный! Я же не нарочно её развалила!
— Ха! Можно подумать, я́ разодрал твой парашют только забавы ради! Но тебя же это не остановило. Ну, так как? Платить будем?
Широко распахнув рот, я таращилась на явно потешающегося надо мной злобного дядюшку Ау, думая о том, что, будь он настоящим Энджеллом Россом, наверное, никогда бы так не поступил. И в эту минуту как никогда пожалела, что он меня спас. Лучше бы я утонула и не видела, как ведут себя напыщенные звёзды.
Видимо, опасаясь, что я удумаю бежать, парни-охранники стали за моей спиной, перекрывая путь к отступлению. Сказать по правде, у меня даже мысли такой не возникало. А кроме того, я была поражена — настолько, что мои ватные ноги вряд ли смогли бы меня унести. Но я неожиданно поняла, что слово этого человека здесь имело решающий вес.