Волна удовольствия прокатилась по сильному телу; еще одно легкое, но уверенное движение, и Андрей обмяк в моих руках. Я уткнулась носом в его влажную от пота грудь и закрыла глаза. В голове пронеслись воспоминания о нашей первой ночи, которую много лет я пыталась забыть. Тогда он был молоденьким мальчиком: горячим, нетерпеливым. И к моему удивлению, ничего не изменилось. Он все тот же ненасытный восемнадцатилетний парень, которому нужно все и как можно быстрее. Опыта у него не прибавилось, что очень удивило меня, но со временем он стал мягче и менее стеснительным.
– Я люблю тебя, – прошептал Андрей с сильным акцентом. – И больше не хочу потерять.
– Все зависит от тебя.
– Нет. Все зависит от того, что хочешь ты. Я не такой умный чтобы догадаться, о чем ты думаешь. Разговаривай со мной, Яна, пожалуйста. Раньше мы много говорили. Ты делилась со мной всем.
– Это было раньше.
Горькая правда задела за живое. Он поджал губу от обиды, но все же не сдался.
– Ты когда-нибудь простишь меня?
– Конечно, – пообещала я.
Большие руки сжали меня с такой силой, что я чуть не задохнулась.
– Яна…
– Ничего не говори, – остановила я его. – Неужели мои поступки…
– Не умею я так! – воскликнул он, вцепившись пальцами в мои плечи. – Я привык говорить вслух о своих чувствах. И хочу слышать о твоих!
Он лег на меня сверху, придавив к кровати всей своей массой. Наши губы снова встретились в жадном поцелуе. Только он умеет так любить. Только его грубые ласки приводят меня в восторг и заставляют задыхаться от наслаждения.
И я сдалась.
– Я прощаю тебя.
Андрей замер. Мне показалось, он даже перестал дышать. Губы побледнели, в глазах – мольба. Ему мало моего прощения. Ему нужно большее.
– Скажи, – попросил он. – Пожалуйста, Яна, скажи.
– Не торопи меня, Андрей.
– Мы и так потеряли полжизни.
– Мы потеряли главное в жизни.
– Чего же?
– Доверие.
– Ты же простила меня?
– Тебе этого не достаточно?
– Неужели мне придется всю жизнь расплачиваться за свою глупость?
– А ты не готов?
– Я готов. Если ты скажешь…
Сколько можно говорить? Сколько нужно времени, чтобы я призналась в очевидном? Саша – мой муж, но мне нужен другой мужчина. И я знала об этом всегда, только жила много лет с закрытыми глазами!
Набравшись смелости и глубоко вдохнув, я посмотрела ему в глаза и уверенно сказала:
– Я люблю тебя.
Андрей крепко обнял меня.
Огромный камень свалился с души. Он давил на меня много лет и не давал двигаться вперед. И вот теперь, я стала свободна.
Утром Галина Ивановна приготовила нам сытный завтрак, потом собрала в дорогу пакет с пирогами. Не понятно, когда она успела, но пироги оказались горячими, с румяной корочкой. После бессонной ночи, уставшие и довольные, мы неторопливо доели яичницу с колбасой. У Андрея улыбка растянулась на пол лица, теперь он молчит, не болтает лишнего. Старушка, видя его приподнятое настроение, хитро взглянула в мою сторону и, не проронив ни слова, налила в кружку теплого молока.
– Я бы хотела отблагодарить …
– Это хорошо, – перебила меня бабушка. – Приезжайте ко мне летом. Здесь так красиво: сосновый лес за опушкой, а там дальше – большое озеро. Ягода поспеет, огурчики, помидорки. Затопим баню.
– Приедем, – улыбнулась я.
Всего на мгновение, в ее глазах промелькнула грусть. Она, точно так же как и я, не умеет выражать эмоции в словах. Но жизненный опыт научил ее быть мягче.
Она поцеловала Андрея в макушку, костлявыми пальцами взъерошила его крупные кудри на челке.
– Приезжайте, дети. Я буду рада.
Мы сели в машину, на улице еще темно.
Только дом Галины Ивановны исчез из вида, как из моего телефона посыпались сообщения о пропущенных звонках: от Саши, от детей. Больше всех звонил Павел.
Андрей мельком взглянул на телефон, настроение сразу упало.
– Позвони ему, – коротко сказал он и снова перевел взгляд на дорогу, скрытую плотным туманом.
На часах пять утра. Только я собралась набрать номер мужа, как он сам позвонил.
– Девочка моя, как ты? – родным голосом спросил Саша. – Где вы? Я всю ночь не мог до вас дозвониться.
Слова застряли в горле.
Пока я перебирала в голове возможные ответы, Саша забеспокоился.
– Яна?
– Мы… Юля…
– Тебя плохо слышно.
Андрей забрал у меня телефон, я не стала сопротивляться. Все равно не смогу ничего объяснить ему, только придется врать и оправдываться. А оправдываться уже не смысла.
Дрожь пробежала по телу, я укуталась в теплую куртку по самый нос.