– На сей раз я не смогу тебя защитить. Ты слишком далеко зашла.
– Он тебя послушает…
– Я ему недавно звонила. У него такое настроение… Боюсь, что на этот раз, не послушает.
Андрей поднялся наверх и переоделся в свою одежду. Через несколько минут Ира позвала всех на кухню. Уже с самого утра для нас готовился обед, бабушка не знала, чем нас порадовать и нажарила целую сковороду котлет, единственное блюдо, от которого в нашей семье никто не отказывается. Пока мы ели, Юля не переставала говорить. Они с Игорем поссорилась уже на вокзале, она не захотела возвращаться домой и отправилась на автобусе к своей подружке. Только не к Софье, а к девочке, которая ходит с ней на танцы. Ей в голову не пришло, что я кинусь ее искать. Она отсиделась у подруги, выплеснула свои обиды и довольная вернулась домой. Бабушка встретила ее на автобусной остановке, и они сразу забили тревогу, когда не обнаружили меня дома.
– Твой телефон молчал. У Андрея тоже. Его машина во дворе, одежда в комнате. А уж когда, я нашла записку на столе – тут же поняла, что вы поехали искать эту несносную девчонку.
Бурча себе под нос, бабушка собрала тарелки со стола. Ее все еще потряхивает от пережитого волнения, голос нервно срывается: становится то тише, то переходит на крик. В глазах слезы.
– Забудем эту историю. Главное, все живы и здоровы, – сказала я. – Все дети совершают ошибки. Надеюсь, Юля получила хороший урок.
Мы переглянулись с Андреем. Он подмигнул мне и залпом выпил стакан теплого молока. На душе стало легче. Все немного расслабились. И даже Юля ненадолго замолкла, пока ковырялась вилкой в остывших макаронах.
– Мне пора. – Андрей встал из-за стола. – Спасибо, добрые женщины. Но мне еще нужно добраться до дома. Завтра я улетаю в Берлин.
– Ты уезжаешь? – удивилась я, впервые услышав про поездку.
– Нужно решить кое-какие вопросы, связанные с разводом. Но я ненадолго, всего на пару недель. Подпишу документы – и назад.
– А мы через десять дней улетаем на Бали. – с улыбкой на лице, сообщила Юля.
– Зачем? – он посмотрел на меня испуганными глазами.
– Мы едем всей семьей отдыхать. Папа наконец-то взял отпуск на целый месяц. А у нас как раз начнутся весенние каникулы, – ответила девочка. – Разве он тебе ничего не говорил?
Андрей грустно улыбнулся, ни слова не говоря и даже ни с кем, не попрощавшись, вышел в холл, взял в руку куртку. Через минуту дверь хлопнула. Я пошла за ним.
Зима разошлась не на шутку: подул ледяной ветер, с неба срывается колючий снег, морозный воздух щиплет лицо. Андрей зашел за угол дома и прислонился спиной к кирпичной стене.
– Надень куртку.
Я встала рядом. Ветер забрался под тонкую рубашку, Андрей зябко передернул плечами. Крупные локоны на челке разлетелись в разные стороны.
– Почему ты мне не сказала про поездку?
– Я тоже про Берлин впервые слышу.
Он обхватил меня руками за талию и прижал к себе с видом полноправного хозяина. Теперь именно так он себя чувствует.
– Не надо. Нас могут увидеть.
Я попыталась вырваться, но он еще сильнее обнял меня.
– Скажи, – потребовал он, вцепившись зубами в мое ухо.
– Не сейчас.
– Сейчас. Или я тебя не отпущу. Скажи.
– Если кто-нибудь выйдет и увидит нас…
– Тем более. Чем скорее ты скажешь, тем быстрее я тебя отпущу. Не рискуй, мышь. Просто скажи.
– Я люблю тебя.
Он прижал меня спиной к холодной стене, прикрыв от ветра своим большим телом. Завтра он уезжает, потом – мы. И так пролетят месяц, два. Мы увидимся только ближе к лету.
Наш поцелуй затянулся.
– Ты будешь мне звонить? – спросил Андрей, набросив куртку на плечи.
– Каждый день, – пообещала я.
– Хорошо. Люблю тебя.
Он уехал, я вернулась в дом и поднялась на второй этаж.
Открыла дверь, огляделась, села на кровать и еще раз окинула взглядом комнату. Всего одна ночь и мировоззрение изменилось. Слова, сказанные за последние сутки, материализовались, стали иметь значение, смысл, обрели особую текстуру. Даже обои на стенах стали ярче; шторы, угнетающие меня своей массивностью, приобрели невесомость; едкий запах табака незаметно исчез, хотя вчера я его чувствовала. Оранжевый цвет стал желтым, бардовый – ярко алым, серый так вообще превратился в белый, черный вовсе исчез.
Как я раньше не замечала уют нашей комнаты? Запах другой, звуки. То, что угнетало годами, теперь радует глаз и успокаивает душу. Прекрасный вид за окном, подо мной мягкое покрывало, ноги тонут в пушистом ковре.
Мне хорошо. Но, «хорошо» продлилось не долго.
Только я собралась позвонить Саше, как на пороге появилась бабушка. Ее удивленный, но в то же время испуганный взгляд, насторожил меня. Что-то внутри перевернулось, и нехорошее предчувствие заползло в душу.