– Я хотела Андрею дать с собой котлеты, чтобы он покушал вечером дома. – Ее тонкие пальцы задрожали, когда она протянула мне ярко-синий контейнер с котлетами. – Вот… А тут.
– Он уехал.
– Знаю. Яна, я видела, как вы целовались возле гаража.
Сердце чуть не остановилось. Так нам и надо! За удовольствие всегда приходится платить. Даже если был аванс, то все равно возьмут полную плату.
Схватившись руками за голову, я села на кровать.
– Что ты молчишь? – строго спросила бабушка. Не со злостью, скорее с возмущением. – Не прячь глаза. Тебе должно быть стыдно не передо мной, а перед мужем и детьми. А, если бы Юля застала вас? Что бы подумала бедная девочка, увидев, как мать целуется с ее старшим братом? А что должна думать я? Ответь, Яна. Что все это значит?
– Не знаю, что тебе сказать.
– Вот почему Александр выгнал Андрея из дома. У вас уже тогда были отношения, – ошарашенная догадкой, тихо произнесла она. – Столько лет я мучилась, выгораживала этого негодяя перед твоим мужем. Доказывала, какой он хороший и несчастный. Я сама уговорила, Александра впустить его к нам в дом. А тут… Трудно поверить. Как ты могла, дочка?
– Все совсем не так, как ты думаешь.
– Но почему именно – Андрей? – пропустив мои слова мимо ушей, снова начала рассуждать она. – Как ты могла променять Александра на этого глупого мальчишку? Их даже трудно поставить рядом.
– Он не глупый. Не надо.
– Глупый! – со слезами на глазах, вскрикнула бабушка. – Ему так повезло с отчимом. Александр столько всего сделал для него: заменил отца, дал хорошее образование, купил жилье за границей. Так чего ему еще не хватает? Чужой жены?
– Мы не были тогда еще женаты.
– Но сейчас вы женаты. – Бабушка вытерла слезы подолом платья. – Если твой муж узнает, что вы снова обманываете его, он сразу же подаст на развод и заберет у тебя детей. Ты останешься одна, дочка. Понимаешь? Одна.
– Он не заберет их у меня.
– Это его дети. Не забывай, Яна.
– Это и мои дети тоже.
– Одна, дочка. Ты останешься ни с чем, – упрямо повторила она. – Только с этим глупым мужчиной. Если его можно назвать – мужчиной? Он все тот же наивный мальчик, что и двадцать лет назад. Бросил двух женщин, сына. Еще не хочет признавать, что это его ребенок. Отдал второй жене квартиру в центре Берлина и приехал в Россию с пустыми руками. В тридцать четыре года он не имеет ничего за душой. Живет в отцовской квартире и даже машину на время взял у друга.
– Сомневаюсь, что у него ничего нет. Андрей много работает и зарплата у него должна быть не маленькая.
– Конечно он не нищий. Он добился много, стал одним из лучших архитекторов в Европе, работает с известными людьми, его лицо красуется на обложках журналов. Я знаю, как тяжело ему давалась учеба в университете, но он выстоял и самостоятельно выбился в люди. Все так. Но почему же он до сих пор один и ничего не имеет за душой?
– Не знаю, – растерялась я. – Никогда не думала об этом.
– Подумай, – хмуро сказала старушка уже совсем спокойно. – Ты девочка умная, все сама знаешь. Я не буду тебя учить жизни. Для меня ты, как родная дочь. И Андрея я очень люблю. Поэтому, мне тяжело судить вас. Да и кто я такая? Пусть Бог рассудит.
Она ушла, а я еще долго не могла собраться с мыслями. Они, словно стая ворон, кружат перед глазами, пытаясь показать мне всю глубину создавшейся ситуации.
Много лет мои чувства спали, постепенно умирали вместе со мной, гнили где-то глубоко в сердце. Я боялась говорить, желать, думать. Снова оступиться и быть виноватой. Боялась мечтать… Ведь меня бросили, растоптали; потом подняли с колен и дали в руки свод правил.
И я ни разу не отступила от этих правил.
У меня есть муж, дети. Сейчас Юля нуждается в поддержке, гораздо больше, чем я. Ее проблема важнее и масштабнее остальных.
Я застала дочь в комнате, свернувшуюся калачиком на кровати. Розовые меховые тапочки на ногах, кулачки плотно прижаты к груди, в голубых огромных глазах слезы. Ей не нужны пустые слова родственников, крики, упреки, она и так хорошо знает, что совершила глупую ошибку. Но ведь она – ребенок, ей необходимо совершать ошибки. Необходимо напомнить родителям, что дети нуждаются в их внимании.
Я села рядом с дочерью. Она, как загнанный в угол зверек, прижалась к моему плечу и снова зарыдала. Слезы – лучшее лекарство от всех неприятностей. И ей они тоже помогли.
Через пару часов я вышла из комнаты Юли и спустилась вниз. Прошла на кухню, открыла холодильник, равнодушно посмотрела на разноцветные баночки с едой, которые Ира заботливо оставила для меня, и снова закрыла его. Аппетит пропал, я сварила себе крепкий кофе, а затем поднялась наверх.