– Конечно, я не уеду без разрешения папы. Мы вместе обсудим этот вопрос, – заверил меня сын.
Когда проснулся Андрей, я еще раз озвучила свое недовольство. Он удивился, но спорить не стал. Воспитание детей – удел родителей.
Пока я застилала кровать, он ушел на кухню готовить завтрак. Буквально через пятнадцать минут, по коридору пополз запах поджаренных тостов. Давно я не ела белый хлеб. Андрей достал из холодильника кусок сливочного масла, намазал им хрустящие кусочки хлеба, масло мгновенно подтаяло на горячих тостах и потекло тонкими струйками по краям.
– Как же это вкусно! – откусив кусок зажаренного, хрустящего хлеба, воскликнула я. Сразу вспомнилось детство, школьная столовая, пикники на природе.
– А если добавить малиновое варение, то будет еще вкуснее, – словно магическое заклинание, произнес Андрей.
Я зачерпнула ложкой варение прямо из банки.
– Умница, девочка. Теперь мажь его сверху на масло. Вот так. И в рот.
Я снова откусила кусочек тоста и, наслаждаясь давно забытым вкусом, закрыла глаза.
– Умница.
Он облизал остатки варения с моего пальца. Казалось бы, совсем невинный жест, но он сильно взволновал меня. Горячий язык нежно скользнул по запястью. Бархатные глаза неотрывно следят за моими эмоциями.
– Знаешь, что я хочу? – тихо спросил он, не отрывая губ от моей руки.
– Что?
– Ты не правильно задала вопрос.
– Что ты хочешь, Андрей? – быстро исправилась я.
Он прошептал мне на ушко.
– Ты действительно этого хочешь? – чуть не задохнулась от его наглости я.
Он усмехнулся, прикусив нижнюю губу, и качнул головой.
Вечером мы отправились на городское кладбище. Андрей сказал, что давно не навещал своих родителей.
Мы оставили машину на стоянке, взявшись за руки, пошли по узким улочкам. На улице стемнело, поднялся небольшой ветерок, черные ветки деревьев прикрыли звездное небо. Люди в такой поздний час давно покинули мрачное место.
– Они здесь.
Мы остановились около ажурной оградки. Два одинаковых гранитных памятника расположились по центру небольшой по размеру забетонированной площадки. Кто-то недавно принес сюда живые цветы, на одной могиле их больше. Свет от огромного фонаря, спрятавшегося за голым кленом, хорошо освещает местность. Я смогла рассмотреть фотографию на первом памятнике. На ней изображен красивый мужчина, чем-то похожий на Андрея. На втором – фотография Юли.
Андрей сел на корточки между двумя могилами, смахнул паутину со снимка матери, потом низко склонил голову перед портретом отца. Чтобы не мешать ему, я встала рядом с соседним заборчиком и прислонилась спиной к холодному металлу.
Он что-то прошептал. Плечи напряжены. Пока я ждала его, минуты показались часами.
– Иди сюда, Яна.
Андрей махнул мне рукой.
Я подошла, он схватил меня за плечи дрожащими от волнения пальцами, пустым взглядом уставился куда-то вдаль, а потом еще сильнее прижался ко мне. Холодный ветер забрался под куртку, я сунула ледяные руки в карманы.
– Спасибо, что приехала со мной. Я хотел, чтобы родители тебя увидели.
– Я тоже рада, что ты меня сюда привез.
Андрей пропустил мои слова мимо ушей, он как будто мысленно улетел куда-то. Глаза стеклянные, руки перестали дрожать. Даже через толстый пуховик я почувствовала, как все его мышцы напряглись.
– Бабушка всегда им приносит цветы, – очень тихо произнес он, еле шевеля губами. – И папа. Он часто приезжает сюда.
– Саша? – вырвалось у меня.
– Это его орхидеи. Только зря они тратят деньги, родителям не нужны цветы.
– Почему? Твоя мама не любила цветы?
– Любила.
Его черные глаза посмотрели на меня с удивлением, как будто я сказала какую-то глупость.
– Им сейчас хорошо там, они вместе. – Прошептали холодные губы мне на ухо. – Папа ждал ее. И вот она тоже ушла вслед за ним. Они обрели тот покой, который давно искали. Во всяком случае, я хочу на это надеяться.
– Ты рад за них?
– Очень. – Улыбнулся Андрей. Его мягкий голос повис в холодном воздухе. – Такая любовь живет вечно.
– Да уж…
Где-то вдалеке завыла собака. Ветер поднял вверх лепестки белых цветов; они словно в танце покружили над нашими головами и полетели высоко в небо, унося с собой зловещий скрип деревьев. В воздухе повисла тишина. Мы прижались еще теснее друг к другу.
– Ты дрожишь? – спросил он, спустя несколько минут.
– Очень холодно.
– Тогда пойдем скорее в машину.
Я еще раз бросила взгляд на могилу Юли. Мы не всегда ладили, мало общались, делили одного мужчину. Но я никогда не думала, что когда-нибудь буду благодарить ее за детей.
Хрупкая, нежная. Оставила своих малышей и бросилась вслед за любимым человеком.