– Ты действительно не занята? – спросил Саша, взглядом сканируя меня насквозь. – Мы не нарушили твои планы? Я вижу, ты нервничаешь. Что-то случилось?
– Мы почти всю ночь не спали, – не подумав, ляпнула я.
Он воспринял мои слова иначе. Чувство ревности захлестнуло его с головой. Саша отвернулся и сделал вид, что ищет ключи от машины. И только тогда я поняла, какую сказала глупость.
– Прости. Я хотела сказать, что всю ночь думала о…
– Яна, не продолжай. Мне все равно, чем вы занимались всю ночь.
Он раздраженно махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Сел на диванчик и вынул ботинки из шкафа. Молчание затянулось, и только с кухни слышался звон посуды. Пока он завязывал шнурки, я стояла и мучилась, не зная, как вести себя дальше. Мне видно только его согнувшуюся широкую спину и короткие светлые волосы на затылке. Он приподнял голову и мельком взглянул на меня.
– Ты все не так понял.
Я села на корточки у него в ногах. Он дотронулся рукой до моей щеки, нежно погладил большим пальцем, наклонился и поцеловал в кончик носа.
– Можно я надену второй ботинок? – улыбнувшись, спросил он и приподнял меня за плечи. – Посмотри за Марком. Вдруг он пойдет к бассейну.
– Хорошо.
Я вышла на улицу.
Уже через полчаса, мы гуляли по огромному торговому центру. Я давно не покупала детскую одежду. В последний раз, когда у Алены родилась вторая дочка, и то это было четыре года назад. Сейчас отделы с детским товаром пестреют разнообразием одежды и разных аксессуаров, значение которых я даже не понимаю. Мы прошлись по нескольким бутикам и подобрали мальчику все необходимое. Андрей из Берлина ему ничего не привез, зная, что отец купит ребенку все новое.
Марк с удовольствием примерил брючки, а кофту и футболку просто приложил к груди и серьезным тоном сказал:
– Сойдет.
В последнем отделе мы купили ему красные кроссовки, которые он сам выбрал, и кеды. Я села на диванчик возле выхода. Саша занял очередь в кассу.
Как ни странно, но я выбилась из сил гораздо быстрее, чем Саша. Ему понравилось гулять по бесконечным коридорам и подолгу рассматривать товар в блестящих витринах. Кругом люди: молодежь в разноцветных одеждах, кричащие дети, элегантные старушки.
– Какой красивый мальчик, – нежным голоском прощебетала девушка на кассе, не сводя с моего мужа голодный взгляд. – Весь в папу.
Пышная грудь вывалилась из платья, когда она демонстративно перегнулась через прилавок. Ткань натянулась так, что чуть не лопнула на толстой попе. Саша ухмыльнулся и протянул ей карту, его всегда поражала наглость современных девиц. Она взяла карту двумя пальчиками, оттопырив мизинец и мило улыбаясь, проворковала:
– Всегда рады вас видеть.
Она пробила чек и вернула ему карту, а вместе с ней клочок бумажки. Саша взял пакеты в одну руку, второй подтолкнул сына к выходу. Мальчик засеменил ножками и побежал ко мне, радостно подпрыгивая на ходу.
– Она что клеилась к тебе? – спросила я. – По-моему, ей было все равно, что ты пришел с женой. Что за вульгарные девицы работают в детских магазинах? И кто их нанимает на работу?
Саша выбросил бумажку в урну, так и не прочитав, что там написано.
– Милая! Да ты ревнуешь! – воскликнул он, обняв меня за плечи. – Я впервые такое вижу. Выброси из головы и не надо морщить свой красивый носик. Многие женщины со мной флиртуют.
– Я не ревную. – Покраснев до корней волос, сказала я, оправдываясь, словно школьница перед учителем. – Просто меня возмущает, что такие продавцы работают в отделах, где продают детские товары. Вот и все. Это даже не ревность.
Саша чмокнул меня в щеку. Марк, повторяя за отцом, тоже прижался к моей ноге и радостно засмеялся. Мы взяли его за руки, и пошли в кафе, по пути подшучивая друг над другом.
Ко дню рождения Андрея, я стала совершенно свободной женщиной. Мы с Сашей развелись тихо, быстро. У нас не было претензий друг к другу, и делить мы ничего не стали. Я осталась при своей квартире и при своей работе. А больше мне ничего не надо.
Не теряя время, мы подали с Андреем заявление в ЗАГС, нам назначили дату регистрации на десятое ноября. Я сообщила отцу радостную новость и в очередной раз услышала, о том, как он разочарован во мне. Тамара, когда узнала, что мы все-таки женимся с Андреем, заплакала в трубку и долго уговаривала меня, одуматься. Ей трудно понять, как я смогла оставить такого прекрасного мужчину, как Саша. На самом деле я и сама этого не понимаю. Мои чувства к Андрею трудно описать словами, ими нужно жить, а не объяснить и оправдываться.
В начале августа погода не изменилась. Снова дождь, снова холодный ветер.